Отстранение Русеф от власти в ходе процедуры импичмента — действительно очень грустный финал одной из самых блестящих, и даже можно сказать героических женщин-политиков нашего времени. Ее путь в политике мог бы стать сюжетом политического детектива или героического романа.
Дочь болгарского коммуниста Петра Русева, эмигрировавшего в Бразилию и бразильянки Дилмы Жане Коимбра Силвы, Дилма Русеф занялась политикой в 1964 году в 17 лет, когда к власти в стране пришла военная хунта. В 1967 году, в возрасте 20 лет она присоединилась к молодёжной организации Социалистической партии Бразилии, а затем к её радикальной фракции «Команда национального освобождения», вооруженным путем боровшейся против победившей военной диктатуры с помощью методов «городской герильи» (городские партизаны). Как сообщает Википедия, несколько лет Дилма находилась в составе подпольных вооружённых организаций.
Затем был арест, почти три года тюрьмы, пыток и избиений. После выхода из тюрьмы в конце 1973 года Дилма заканчивает учебу в университете и включается в легальную политическую деятельность. Она участвует в создании Демократической рабочей партии, долгое время является ее членом, а в конце 90-х переходит в более радикальную Партию трудящихся. Ее политическая карьера развивается шаг за шагом по восходящей. В конце 1980-х она работает казначеем в мэрии Порту-Алегри, в 90-е годы возглавляет негосударственный Фонд экономики и статистики, работает в министерстве энергетики штата Риу-Гранди-ду-Сул.
После избрания в 2002 году на пост президента Бразилии бывшего профсоюзного лидера Луиса Инасиу Лула да Силвы (Лулы), его партийный товарищ Дилма Русеф назначается министром энергетики. В 2005 она уже возглавляет администрацию президента. В 2010-м Русеф, поддержанная Лулой, идет на президентские выборы под уже можно сказать классическими лозунгами новых левых.
В своей предвыборной программе Дилма выступала за проведение аграрной и политической реформ, поддержала расовые квоты, свободу вероисповедания, однополые браки. Она также выступила за отмену смертной казни и легализацию легких наркотиков. В итоге в 2010 году Бразилия получает первого женщину-президента в своей истории.
На выборах 2014-го Дилма побеждает второй раз. Казалось бы все прекрасно — бывшая партизанка и политзаключенная дважды поднимается на политический Олимп 200-миллионной страны, а сама эта страна благодаря правлению двух левых президентов с 2002 по 2016 годы бурно развивается. Достаточно сказать, что только за время правления Лулы уровень бедности в Бразилии сократился на 50%.
В последнее время, правда, рост бразильской экономики прекратился. И вот теперь импичмент. Что случилось? Конечно, можно было бы попытаться объяснить это происками правых, но в нынешней Бразилии их влияние очень невелико. Достаточно сказать, что право-центристской партией здесь считают… социал-демократов. В целом же ни у одной из партий, прошедших в парламент, нет контрольного пакета голосов. Правящая коалиция состоит из целого букета умеренных, крайних и просто левых организаций, депутаты от которых, собственно и дали то большинство в нижней палате, которое и проголосовало за импичмент Русеф.
Судя по сообщениям СМИ, обвинений лично против Дилмы набралось не так уж и много и российскому читателю они вероятно вообще не очень понятны. Главное, например, состоит в том, что она, как отмечает BBC, якобы пыталась скрыть данные о растущем дефиците.
Муссируются слухи о причастности то ли самой Дилмы, то ли кого-то из ее окружения к коррупционным схемам. И здесь все не так просто. Главным из этого окружения продолжает оставаться все еще популярный экс-президент Лула, обвинения которого в коррупции гораздо более существенны, чем обвинения против Русеф.
Расследование в отношении Лулы началось еще в 2014 году. Выяснилось, что во время его президентства была создана коррупционная схема. Строительные компании получали подряды на крупные проекты для государственной нефтяной компании Petrobras. Откаты шли её топ-менеджерам, которые перечисляли деньги правящей Партии трудящихся на финансирование её избирательных кампаний и некоторым ее политикам лично. Полиция, арестовавшая в марте Лула да Силву, называет его одним из главных выгодополучателей этой схемы.
Была ли причастна к этим схемам Русеф пока не ясно, но известно, что в 2003—2010 годах она занимала пост председателя совета директоров Petrobras. Когда же в марте 2016-го полиция предъявила обвинения Луле, Русеф объявила, что назначает его главой своей администрации, что по бразильским законам дало бы ему иммунитет. Все это еще больше пошатнуло позиции Дилмы и в итоге привело к тому, что Палата депутатов бразильского парламента проголосовала за импичмент.
Сегодня Русеф говорит в свою защиту, что она не делала ничего, что не делали бы ее предшественники в президентском кресле. Убедительное оправдание. Но что оно значит? Только то, что она стала частью существующей экономической системы и может действовать только в ее узких рамках.
Дело, в конце концов, не в этих коррупционных скандалах. Проблема в том, что эти скандалы является проявлением чего-то большего. Вероятно можно говорить о том, что мы являемся сейчас свидетелями завершения очередного, причем достаточно масштабного, «левого проекта» — все-таки 14 лет у власти в 200-миллионной стране — это не шутка.
В чем проблема этих, не только бразильских и не только даже латиноамериканских, но вообще западных левых? Мне кажется проблема в их взглядах и соответственно в содержании их программы.
Один из основных концептуальных уроков, который они вынесли из опыта 20 века, это то, что демократия лучше диктатуры. И это само по себе, конечно, не так мало. Но что дальше?
Дальше идут вопросы экономики. Тут западные левые тоже вынесли кое-какие уроки из истории 20 века. Они знают, что тотальная национализация — это плохо. С другой стороны, они еще где-то помнят, что именно частная собственность порождает, например, противоречия между трудом и капиталом. Как решить эту дилему? Даешь многоукладность, говорили они.
И действительно, приходя к власти, масштабных национализаций они не проводили. В госсобственность обычно переводилась лишь часть крупной промышленности и в некоторых случаях, как в Венесуэле — стратегические отрасли. Например, нефтяная. Получая за счет этого дополнительные источники госсредств, левые президенты и правительства начинали проводить ряд масштабных социальных мероприятий. Чавес построил 100 тыс. домов для бедных семей, в Бразилии при левых президентах, как было сказано, проводились мероприятия по сокращению бедности.
Все это, конечно, можно только приветствовать. Но есть небольшая проблема, которая в этими подходами не решалась. Она состоит в том, что само общество оставалось прежним.
В экономике продолжают развиваться рыночные отношения и совершенно неважно, кто является субъектом этих отношений — частная компания или государственная, которая действует по абсолютно тем же законам рынка и в своей внешней политике, и в своей внутренней, корпоративной политике. Наемные работники продолжают оставаться наемными работниками, отчужденными от управления предприятий и учреждений, на которых они работают и, соответственно, от результатов своего труда, вне зависимости от того, кто является их боссом — менеджер частной, или государственной компании.
В свою очередь, левые политики, которые пришли к власти в рамках буржуазной политической системы, могли в свое время гордо заявлять, что они отвергают классовый подход, что не бывает буржуазной или рабовладельческой демократии, что бывает просто демократия или диктатура, что политическая сфера существует независимо от экономической, и многое другое.
Однако жизнь толкала их носом в полит-экономические реалии существующей политической системы. Без спонсорства частных компаний победить на выборах весьма проблематично. Но, как выясняется, эти компании, финансирующие перспективных политиков вне зависимости от их окраски, делают это не за их красивые глаза.
Отсюда естественным образом возникает институт лоббизма, который является наглядным проявлением теснейшей связи политической и экономической сфер современного общества. Левые политики, поднимающиеся на вершины власти своих государств — будь то в Греции или Бразилии, оказываются включенными в эту систему. Их основная проблема в том, что они идеализировали ее, а поняв, что ошибались, не смогли найти ей альтернативу.
А. Желенин
Комментариев нет:
Отправить комментарий