Вадим Межуев: Социал-демократия - это партия культуры

Вадим Межуев (1933-2019) – философ: доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии РАН и профессор кафедры теории и практики культуры Российской академии госслужбы при Президенте РФ. Он специалист в области философии истории и культуры, автор более 250 научных работ. В то же время он известен своей активной социальной позицией, участвует в создании общероссийского общественного движения «Союз социал-демократов», входит в состав Федерального совета движения. Какие мотивы к этому могут быть у современного интеллектуала? Обозреватель Рабкор.ру Ольга Балла побеседовала с В. Межуевым и попросила философа прояснить его политическую позицию и ее ценностную основу.

Сегодня в России прилагаются усилия возродить социал-демократическое движение, и вы, насколько мне известно – активный сторонник этого…

Я не состою членом ни одной партии, но сочувствую социал-демократическому движению и поддерживаю его, считаю его неотъемлемой частью нашей политической истории и важнейшей гарантией нашего исторического будущего.

Возможность существования в сегодняшней России полноценной социал-демократической партии вызывает у меня серьезное сомнение (то, что у нас сегодня выдают за такую партию, на мой взгляд, таковой не является). Но потребность определенной части общества в социал-демократическом движении очевидна и никуда не исчезала. Разница здесь в одном: партия борется за власть, движение – за идею. Даже при отсутствии у нынешних социал-демократов реальных шансов на приход к власти социал-демократическое движение должно сохраняться в виде хотя бы идейного движения, цель которого – борьба не за политическую власть, а за власть над умами. Такая борьба не может быть запрещена никакими законами и постановлениями, если, конечно, мы живем в демократическом обществе.

Мое личное сочувствие этому движению обусловлено тем, что, в моем представлении, только оно руководствуется перспективой общественного развития, единственно приемлемой с рациональной, моральной, культурной и просто гуманистической точки зрения.

Большевизм, помнится, тоже родился из социал-демократии…

Говоря о современном социал-демократическом движении, я имею в виду не возврат к большевизму и даже к дореволюционной социал-демократии. Продолжение традиции не есть ее повторение. Все-таки слишком многое за это время произошло и в мире, и в самой России.

Перерождение дореволюционной социал-демократии в большевизм было, конечно, не случайным. Ничего другого не могло произойти в крестьянской стране, не имевшей опыта жизни в условиях демократии и не прошедшей всего цикла модернизации. Аналогично обстояло дело и с социалистами в тех странах Европы, которые после поражения в Первой мировой войне и краха в них традиционной системы власти так и не смогли удержаться на позициях демократии – хотя бы потому, что не было соответствующей традиции. Именно из рядов социалистов, а не монархистов или консерваторов, вышли те, кто привел эти страны к тоталитаризму: в Италии – к фашизму, в Германии – к национал-социализму. Всех их объединяло неприятие демократических форм правления, которое они оправдывали высокими целями: заботой о благе собственной нации, государства, трудящихся классов.

Российская социал-демократия, как известно, возникла и оформилась в самостоятельную политическую партию (РСДРП) до того, как в стране произошла буржуазно-демократическая революция, то есть в условиях полного отсутствия демократии. Это сразу же придало ей характер предельно радикальной партии, делающей главную ставку на революционный захват власти и насильственное изменение существующего строя. Веру в неизбежность революции в России разделяли тогда и руководящие органы партии, и все входившие в нее политические группировки. Позже партия расколется на противостоящие друг другу блоки по соображениям не только организационного и тактического, но и стратегического порядка – в зависимости от того, как ими решался вопрос о целях и задачах грядущей революции. Отсюда и вся последующая эволюция социал-демократического движения в России.

Те, кто оправдывал только буржуазно-демократическую революцию, составили умеренное крыло партии: к ним принадлежали меньшевики и некоторые другие фракции РСДРП. Те же, кто полагал, что буржуазно-демократическая революция должна немедленно перерасти в социалистическую, образовали ее наиболее радикальное крыло – большевистское, которое затем оформилось в самостоятельную партию – РКП(б), ВКП(б), КПСС. Меньшевики выдвигали на первый план борьбу с самодержавием, а победу социализма во всем мире отодвигали на более отдаленное будущее. Своими союзниками в этой борьбе они считали либеральных демократов, с которыми потом и разделили участь первых жертв разыгравшейся в России реальной революции. Победили, как известно, большевики, которые называли себя коммунистами и клеймили социал-демократию – западную и отечественную – как реформизм, оппортунизм, ревизионизм, как предательство революции и всего дела социализма. С этого момента социал-демократия сходит с российской политической сцены на долгие годы.

В отличие от либерализма социал-демократия рождается как, прежде всего, теоретическая и практическая оппозиция капитализму. Ее существование оправдано лишь в обществе с развитой капиталистической экономикой. Именно в таком обществе формируется материальная и социальная база социал-демократического движения. Большевики, стремившиеся не допустить развития капитализма в России, подобно всем русским революционным демократам, оказались в конфронтации не только с либеральным, но и всем социал-демократическим движением именно потому, что попытались перейти к социализму, минуя капитализм – то есть насадить его сверху чисто насильственными методами. От настоящих социал-демократов их отделяет примерно такое же расстояние, как докапиталистическое общество от общества позднекапиталистического. Я всегда считал большевизм апологией архаического, патриархального, или крестьянского, социализма, у которого нет ничего общего с западным социализмом, причем даже в его марксистской версии.

Что же изменилось сейчас по существу?

В условиях политической демократии партии социалистической направленности решают свои задачи не методами революционной борьбы, а вполне легальными средствами, не выходя за пределы конституционного поля и правового пространства. Иными словами, они обретают характер не революционных, а парламентских партий, борющихся за власть посредством привлечения на свою сторону голосов избирателей. И только теперь можно, наконец, понять, что их отличает от всех других партий, какие конкретные цели они ставят перед собой. Во всяком случае, в условиях достигнутой демократии вопрос о революции для этих партий снимается с повестки дня.

Значит, можно считать, что у нас уже сложилась капиталистическая экономика и политическая демократия?

В России дело обстоит несколько сложнее. Наш переход к демократии – даже в ее либеральном понимании – далеко не завершен, не слишком последователен, чреват срывами и отступлениями в сторону авторитарной власти. Известно, что борьба за либеральную демократию предшествует борьбе за демократию социальную. Пока не завершилась первая, социал-демократическое движение не может мыслить себя вне общедемократического движения за гражданские права и свободы. Вместе с другими демократическими партиями и организациями оно должно содействовать установлению в обществе демократических порядков и институтов, которые отстаиваются и либерализмом.

В ситуации неокрепшей демократии противостояние либералов и социал-демократов совсем не в интересах демократии, вредно и опасно для нее. В борьбе за демократию либералы должны видеть в социал-демократах своих естественных союзников. Но и социал-демократы должны избавиться от тех элементов социального утопизма, которые раньше заставляли их, забегая вперед, требовать отмены частной собственности и рыночных отношений до того, как те полностью развились. В свое время это поняли и большевики, провозгласившие новую экономическую политику, хотя позже методы революционного насилия и командно-административного управления экономикой опять взяли верх.

Положение, в котором сегодня находятся российские социал-демократы, действительно, характеризуется некоторой двойственностью. С одной стороны, они не могут не поддержать проводимую в стране либеральную реформу с ее капиталистической направленностью (ее отрицание было бы равносильно возврату на позиции большевизма, с другой – не могут отречься от своего неприятия и критики капиталистической системы отношений, что просто обессмыслило бы сам факт их существования.

И как вести себя в такой ситуации?

На этот вопрос российские социал-демократы вряд ли найдут ответ у своих европейских коллег: ведь те давно живут при капитализме и пользуются всеми преимуществами демократии. Быть социал-демократом в стране с неразвитой рыночной экономикой, бедным населением и несовершенной демократией – непростая задача. Для этого требуется огромная теоретическая работа мысли, что для нынешних социал-демократов не менее значимо, чем их прямое участие в политической борьбе за власть. В борьбе за влияние на массы они смогут опередить другие партии только в том случае, если им удастся продемонстрировать более глубокое знание и понимание происходящих в стране и мире общественных процессов, более адекватно сформулировать запросы и требования современного работающего населения. Социал-демократия, учитывая ее нынешнее положение, как никакое другое политическое движение нуждается в модернизации собственной идеологии.

Как вы представляете направления такой модернизации?

При ее выработке необходимо прежде всего учитывать, что Россия в процессе своей реальной – экономической и политической – модернизации не может ни вернуться в докапиталистическое прошлое, ни застрять на раннем, индустриальном, этапе капиталистического развития. Модернизация должна способствовать ее выходу в постиндустриальное и информационное общество, благодаря чему только и можно занять в мире достойное место.

Некоторые левые в России и Европе пытаются противостоять происходящему ныне процессу глобализации. Но ведь это равносильно тому, чтобы обрекать себя на роль мировых изгоев и маргиналов, пытающихся встать поперек объективного хода истории. Иное дело, что социал-демократы должны предложить миру не рыночную, а какую-то другую модель глобализации, в которой были бы учтены интересы не только транснациональных корпораций и монополий, но и людей труда – не только труда физического, но и умственного, включая работников науки, искусства, образования, любой другой творческой деятельности. В постиндустриальном обществе именно они берут на себя функцию главной производительной силы. Вот их-то интересы современные социал-демократы и должны отстаивать в первую очередь.

Как же конкретно выглядит социал-демократическая политика?

Под социал-демократической политикой обычно понимают социальную политику государства в мире капитала и рыночной экономики, цель которой – перераспределение богатства в пользу слабых и неимущих. Все это, однако, вполне вписывается и в современную либеральную политику, которая в наиболее развитых странах уже давно формулируется в терминах «справедливости» и «всеобщего благоденствия». Социал-демократы, безусловно, должны содействовать либералам в этой работе, постоянно понуждать их к ней, но, как я думаю, их собственная социальная политика к этому не сводится.

По традиции, идущей еще из XIX века, принято считать, что партии социалистической ориентации защищают интересы тех, кто живет на заработную плату, образует армию наемных рабочих. Сегодня такое представление нуждается в существенной корректировке. Если под такой «защитой» понимать нормированный рабочий день, рост заработной платы, сокращение безработицы, расширение социальных пособий и тому подобные вещи, то в странах капитала это давно делается профсоюзами, государством и самими капиталистическими фирмами, которые вообще заинтересованы в квалифицированной, хорошо оплачиваемой и здоровой рабочей силе. Если капиталисты и эксплуатируют рабочих, то расплачиваются с ними ценой более высокой, чем та, которую могут предложить сегодня все социалистические партии. Разумеется, рост материального благосостояния в капиталистических странах происходит не без участия политиков социал-демократической направленности – и они, конечно, ни при каких условиях не должны снимать с себя эту обязанность. Но необходимость их присутствия в политической жизни диктуется, повторяю, все же не только этим.

Хорошо известно, что в постиндустриальную эпоху происходит качественное преобразование основного производительного класса общества. На передний план выходят люди интеллектуальных и творческих профессий, работники умственного труда. На наших глазах рождается новый тип производительного работника, оперирующего не механическими орудиями труда, а сложной вычислительной техникой. Место его работы – не заводской цех, а конструкторское бюро, научная лаборатория, проектная мастерская, аналитическая служба. В структуре современного производства этот тип занимает все большее место.

Профессиональная характеристика такого работника – его способность генерировать новое знание, внедрять в производство новые образцы, поставлять информацию, повышать конкурентоспособность предприятия на рынке. Источник его дохода – не рабочая сила, данная ему от природы, а полученное образование. Да, эта категория работников тоже – прямо или косвенно – включена в производственный процесс. Но ее уже нельзя считать экономическим классом в обычном смысле этого слова. В производство она входит со своим особым капиталом, который, в отличие от денежного капитала, принято назвать культурным. В современном производстве культурный капитал постепенно обретает значение основного, конкурируя с финансовым капиталом за приоритетную роль в производстве.

Этот класс работников называют еще «новым средним классом». Именно он, как я думаю, составляет в современном обществе социальную базу социал-демократии. Только в качестве движения, выражающего интересы этого класса, социал-демократия может обрести значение влиятельной политической силы, далеко смотрящей вперед. Правда, для этого ей придется пересмотреть ряд традиционных для себя программных установок и целей.

Каких именно?

Например, традиционное для социал-демократии требование соединения труда с собственностью наполняется сегодня новым содержанием. Теперь оно означает не передачу заводов и фабрик в общую собственность государства или даже трудовых коллективов, не экспроприацию и национализацию частной собственности, а создание условий, обеспечивающих каждому человеку равный доступ ко всему богатству культуры, обретение им культурного капитала посредством образования, средств информации, разного рода культурных учреждений и институтов. Такая собственность делает человека не имущественно, а духовно богатым существом, богатство которого неотделимо от его собственного индивидуального развития. А разве постиндустриальному обществу нужен какой-то иной человек?

Возможно, это и есть то, что называют социальной справедливостью. Она означает такой социальный порядок, при котором положение человека в обществе напрямую зависит от того культурного капитала, которым он реально владеет.

Отсюда ясно, что отличает социал-демократов от либералов. Они действуют как бы на разных площадках. Современные либералы ищут решение социальных проблем в экономике рыночного типа, социал-демократы – в культуре, понятой как сфера общественного производства и развития самого человека, свободная от экономического давления. С этой точки зрения, социал-демократию можно было бы назвать «партией культуры»: в отличие от либералов она защищает не только экономические и политические, но и культурные права человека, без которых все остальные права повисают в воздухе.

А каковы основные черты той программы, которую современная российская социал-демократия могла бы уже сегодня предложить нашему обществу?

Такая программа, не отрицая необходимости рыночных преобразований, должна содержать в себе меры по защите культуры, всей духовной сферы, впрочем, как и природы, от захватов рынка, от ее полного подчинения логике капиталистического накопления.

Целью социальной политики государства, согласно этой программе, должно стать не просто повышение материального благосостояния людей, но такое, которое сопровождалось бы ростом их культуры, творческой и социальной активности. А это может быть достигнуто путем доступного всем образования, развития научных и культурных учреждений, просветительской деятельности, расширения информационных сетей, которые позволяли бы своевременно распространять в обществе достоверную информацию о происходящих в мире процессах.

Особое значение надо придать развитию публичной сферы общественной жизни людей, тому, чтобы их свободное время получало содержательное и качественное наполнение. Нужно способствовать росту гражданской инициативы и политической активности населения, все большему их вовлечению в общественные дела. Рост политической и любой другой общественной самодеятельности людей – отличительная особенность именно социал-демократической программы.

В общенациональном раскладе политических сил социал-демократы должны взять на себя миссию отстаивания безусловного приоритета высоких целей и идеалов гуманистической культуры перед любыми соображениями экономической выгоды и политической целесообразности. Только так сегодня можно противостоять аморализму и вседозволенности в экономике и политике, неразборчивости в средствах для достижения коммерческого успеха или политического выигрыша.

Этим содержание социал-демократической программы, конечно, не исчерпывается. Но и сказанного достаточно, чтобы уяснить ее принципиальное отличие от всех остальных.

Идейная борьба, как и любая другая, предполагает наличие противников. Кто они для социал-демократов?

Хочу еще раз подчеркнуть, что я говорю не от имени всех, кто называет себя сегодня социал-демократами, а только от своего собственного имени. С моей точки зрения, такими противниками на сегодняшний день являются все те, кто отстаивает идею неприемлемости для России демократического пути развития: разносчики крайних в своем антидемократизме консервативных идей – в духе, например, апологии единоличной, монархической, бюрократической или олигархической власти. Нетрудно заметить, что именно эти силы сегодня задают тон в средствах массовой информации, особенно на телевидении. Они оказывают огромное, и, прямо скажу, развращающее воздействие на еще граждански не окрепшее массовое сознание, прививают ему не соответствующие никакой объективной реальности мифы и представления о собственной стране и мире в целом, искаженно трактуют факты и события нашей истории.

Противостоять этим силам социал-демократы могут, как я уже говорил, только при условии критического пересмотра и модернизации собственной идеологии, приведения ее в соответствие с основными тенденциями современного общественного развития. Политически просвещать массы – задача в наших условиях не менее важная, чем призывать их голосовать на выборах за собственную партию. Насколько я понимаю, в стране с политической культурой, подобной нашей, это пока единственно реальное для российских социал-демократов поле их деятельности. В таком качестве они, вероятно, оттолкнут от себя многих, мечтающих о немедленном вхождении во власть. Такие люди, как правило, и компрометируют социал-демократическую идею, пытаясь выдать за нее то, что ею вовсе не является. Лишь освободившись от искуса власти любой ценой, эта идея способна привлечь к себе мыслящих и сознательных людей, не желающих разменивать свои убеждения ни на какие финансовые и политические преференции. А таких в нашем обществе, я уверен, подавляющее большинство.