Это происходит, когда общество становится активным и хочет влиять на политику, изменить соотношение сил (власти в самом широком смысле слова, включая экономику) в свою пользу, подустав от правления чиновников, олигархов и диктаторов.
Это продолжение проекта глобального политического пробуждения, смысл которого наилучшим образом выражает французская мантра - "свобода, равенство, братство". Вперед, к лучшей жизни, где люди властны над ней и над своей собственной судьбой, переставая быть игрушками в чужих руках.
Другое дело, что майдан (как и великая французская революция) - это камень, брошенный в затхлый пруд. Когда это случается, со дна поднимается вся муть, весь донный ил. Так всегда бывает. Поэтому, каждый шаг вперед, к большей коллективной и индивидуальной свободе, дается человечеству с огромным трудом и сопровождается огромными издержками.
Братство до сих пор осталось недостижимой мечтой, личной свободы немного, равенство, полученное майданами прошлого, скорее формальное и вообще какое-то эфемерное. Но если бы не все эти события настоящего и прошлого, люди жили бы до сих пор под властью королей, их бы пороли на конюшнях за мелкие проступки, их хорошеньких сестер и дочек брали бы насильно замуж или просто трахали на сеновалах дворяне, а вопрос о том, во что можно и во что нельзя верить, решала бы св. Инквизиция.
Все революционные восстания происходили в условиях капитализма, либо в еще худших условиях, чем капитализм, как Франция Луи 16 го. Все революционные восстания в большей или меньшей степени использовались плутократами, кроме, быть может, Коммуны Парижа и еще нескольких наиболее радикальных восстаний. Все революционные восстания не смогли до сих пор реализовать лозунг триединства французской революции и передали власть плутократам.
И все же, без них мир был бы несравненно более гнойным местом, чем он является сейчас, по причинам, указанным выше. Все эти великие неудачи только и сделали человечество чуть свободнее, чем 200 лет назад.
Утверждают, что "... в условиях капитализма Майдан (Вече или Совет) - невозможен." Ха, тогда вообще перемены невозможны и капитализм вечен, потому что везде сейчас капитализм (где-то в более-менее чистом виде, где-то феодализированный, как в РФ). Тогда вообще никакие перемены невозможны. Это все говорилось 200 лет назад про французскую революцию, что перемены к лучшему невозможны, что не тем она голову отсекла, кому надо, что к власти пришли плутократы и т.д.
Все эти аргументы давно опровергнуты естественным ходом истории. То есть все это - правда, но не более, чем наполовину. Без французской революции (а так же американской, голландской, английской) мы бы остались в куда более худших условиях, а те минимальные свободы, которые люди имеют, были бы невозможны без Великой Французской Революции.
Что-то лучшее и справедливое был возможно, когда имело место быть отрицание капитализма. Хотя бы якобинское и плебейско-революционное, общинное, не базе которого и была создана Парижская Коммуна. Без этого буржуазные революции свелись бы к установлению и консервации строя, основанного на имущественном цензе и конституционной монархии. Даже наполеоновского, дикторского, протонациссткого типа. Прогрессивен только социализм, а любой капитализм - реакционен. Все лучшее - это только благодаря социалистическому отрицанию капитализма. А это отрицание - это возрождение традиционной общинности на новом политическом и технико-экономическом уровне.
Якобинизм имел все шансы похоронить все достижения французской революции в диктатуре, более страшной, чем прежние, и, в любом случае, он не имел никакого отношения к социализму.
Парижская Коммуна - не якобинский проект, хотя в ней были якобинистские или околоякобинистские течения.
Что касается отрицания капитализма, то отрицание капитализма в виде социалистических идей Маришаля, Бабефа и различных течений французского социализма были бы невозможны без ВФР.
Не знаю, насколько был прогрессивен капитализм для 19 столетия, но одно я знаю наверняка - ВФР и ее аналоги снесли королей и аристократов и дали обществу элементарные свободы, например свободу слова, веры, печати, а так же свободу от прямого рабства, крепостничества, засилья церкви и аристократии. Говорить, что это не имеет значения, все равно, что сказать, что не имеет значения, можно человеком владеть, прикрепив его к земле или нет, можно ему силой заткнуть рот, или он все же иногда имеет право голоса. Без свободы слова, мысли, собраний не может быть никакого социализма, а может быть только казарма.
Многоклассовые политические собрания и буржуазно-демократические революции не идеальны и это вообще не что-то такое, что заслуживает восхищения. Но свою функцию в том, что касается импульса и опыта самоорганизации общества, веры в народное право устанавливать власть по своему вкусу и внесения в общество некоторых элементарных прав и свобод они исполняют. Этим (и только этим) они и ценны. Народ просыпается и пытается действовать, он добивается (иногда) некоторых элементарных прав и свобод. А без этого и никакого социализма не будет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий