Частично я коснулся и темы протестов в Гонконге. Ведущий заседания Олег Федорович Шабров задал мне вопрос о том, почему в Гонконге и во Франции на улицы выходят сотни тысяч человек, а в Москве еле-еле оппозиционерам удается вывести на площади несколько десятков тысяч?
Я высказал мнение, что это, возможно, связано с большей ориентированностью наших граждан на работу, на зарабатывание денег, выживание. Тем более, столичный регион дает для этого огромные возможности: найти работу в Москве довольно просто. Конечно, уровень дохода в разных сферах отличается, как и отличается качество рабочих мест, но остаться в столице без средств к существованию очень сложно.
В конце 2000-начале 2010-х гг., исследуя вопросы занятости молодежи в Украине и России, я пришел к выводу о том, что в условиях произошедших в 1990-е гг. деиндустриализации хозяйственного комплекса, уничтожения громадного числа научно-исследовательских учреждений, значительная огромное число жителей бывшего Советского Союза вынуждена была искать способы выживания в торговле, сфере услуг.
За тридцать лет функционирования такой экономики эта сфера услуг значительно развилась, усложнилась. Структурные изменения в экономике серьезно повлияли и на территориальное распределение населения страны. В отличие от промышленности, сфера услуг не привязана к местам размещения производств или залежей природных ископаемых, необходимых для производств. Зато сфера услуг намертво привязана к тем местам, где сходятся финансовые, торговые, информационные потоки, где находятся центры принятия решений и так далее. В любой стране – это столицы и приморские города. Именно там концентрируются финансовые ресурсы, за которые идет политическая, рыночная и социальная борьба.
Участвовать в этой борьбе можно разными способами. Можно создать какое-нибудь коммерческое предприятие, чаще всего, в сфере оказания какого-то вида услуг. Кроме того, можно создать какую-нибудь общественно-политическую организацию, движение, которое как бы будет заниматься решением социальных, политических вопросов, а на самом деле, просто добывать средства для своих организаторов. И, наконец, можно попробовать добывать деньги, уйдя в полукриминальные и/или криминальные структуры, создав их или присоединившись к уже действующим, или просто промышлять противоправной деятельностью в гордом одиночестве, на свой страх и риск. Отдельной статьей идут система государственного управления, силовых органов, бюджетных учреждений разного профиля. Разговор о них, в контексте наших размышлений пока что не так важен.
Если говорить о Москве, то столица России дает для всех этих трех родов занятия довольно широкие возможности. Все они существовали в Москве до тех пор, пока не вмешалась эпидемия коронавируса. Необходимость ограничить межличностные контакты людей привела к тому, что подавляющая часть занятых в сфере коммерческих услуг, гражданском секторе и, даже, в криминальной сфере оказалась вынуждены сидеть дома и соблюдать режим самоизоляции.
Необходимо отметить, что условия работы, уровень заработной платы, культивация потребительского образа жизни – все это в комплексе не позволило подавляющему числу наших сограждан создать существенные накопления. И вопрос здесь даже не в том, что нет накоплений на «черный день». Проблема в другом.
Несколько лет назад в свет вышла книга основателя Международного экономического форума в Давосе Клауса Шваба «Четвертая промышленная революция» (2016). В ней автор писал о том, что современная эпоха характеризуется серьезными изменениями в хозяйственном укладе: основные технологические инновации находятся на грани активизации эпохального глобального изменения. Данные инновации оказывают на прежние хозяйственные структуры разрушающее воздействие, что заставляет именовать их дизруптивными. Характерными чертами эпохи Четвертой промышленной революции является не только повсеместная, всеохватывающая и всеобъемлющая цифровизация хозяйственных процессов. Важными факторами современного хозяйства становится распространение автоматизированного проектирования, аддитивных технологий (3D-печать), инжиниринг материалов, синтетическая биология, повсеместное использование робототехники, ускоряющаяся динамика изобретений. Все это подробно описано в выше названной работе К.Шваба. Кроме того, более подробно об автоматизации хозяйственных процессов написали исследователи из MIT Эрик Бринйолфссон и Эндрю МакАфи в книге «Вторая эра машин: работа, прогресс и процветание в эпоху блестящих технологий» (2014). Желающие могут ознакомиться с этими работами, чтобы составить более подробное представление о характере Четвертой промышленной революции.
Сам же Шваб писал следующее: «Создание единицы ценности с привлечением значительно меньшей рабочей силы, чем десять или пятнадцать лет назад, стало возможным благодаря минимальной стоимости цифрового бизнеса, которая стремится к нулю». Кроме того, реальность цифровой эры заключается в том, что многие новые компании предоставляют «информационные товары» с практически нулевыми затратами на хранение, транспортировку и тиражирование».
Это объективный процесс трансформации современного мирового хозяйственного уклада, который будет продолжаться вне зависимости от того, будут ли сидеть люди по домам из-за эпидемии или они не будут этого делать, а будут все также гулять по улицам и сидеть в офисах. Все равно, в конечном счете, значительная их часть за ненадобностью их рабочей силы приговорена оказаться на улице и без работы. Чем позже они это осознают, тем хуже для них же будет.
Пару дней назад в СМИ прошла новость о том, что главный тренер грозненского «Ахмата» Игорь Шалимов призвал россиян «не ныть» по поводу отсутствия «вертолетных денег» от государства для тех, кто остался без работы и без средств к существованию: «Работают магазины, действует метро, ездят троллейбусы с автобусами. Люди, которые делают для всех нас важные вещи – они получают деньги. А если ты дармоед, который хочет просто так получать деньги – это всего лишь твой выбор. Может, тогда следует поменять профессию. Бомжи вот плохо живут. А тот, кто сейчас ноет, живет лучше. Вопрос – зачем вам помогать?», - заявил господин Шалимов.
С данной фразой можно соглашаться, а можно и не соглашаться. В обоих случаях будут веские основания к этому. Действительно, абсолютно правильно Шалимов отмечает, что современная хозяйственная система, в общем-то, вполне самодостаточно функционирует даже при том, что 70% людей сидит по домам. Прежде всего, сидят по домам жители крупных городов. В общем-то, жить в крупных мегаполисах и быть занятым в сфере услуг или иными родами деятельности, о которых мы уже выше говорили, - это личный выбор каждого из таких граждан. Естественно, жить в столице значительно веселее и больше возможностей выжить, чем скажем жить и крутиться где-нибудь в моногородке в глубинке России или «крутиться» и выживать в одном из многочисленных подмосковных местечек, которые по факту превратились из аграрных, промышленных центров в спальные пригороды Москвы, Санкт-Петербурга и так далее. За редким исключением есть еще городки, в которых продолжают функционировать промышленные предприятия того или иного профиля.
Как я уже выше говорил, современная ситуация с городскими жителями – это не вполне осознанный выбор громадного числа наших сограждан и мигрантов. Переезд в столицу – это вынужденная мера, направленная на то, чтобы как то выжить, удовлетворить свои запросы на «красивую жизнь» или хотя бы ее эрзац, культивируемый каждый день по телевидению, в социальных сетях, печатных СМИ. Поэтому, когда Шалимов говорит о том, что сфера занятости – это выбор каждого из нас, он здесь одновременно и прав и не прав. Конечно, если исходить из конкретных примеров конкретных личностей, можно считать, что это их выбор. Но по факту – это результат принуждения к вполне конкретному выбору.
Именно по этой причине я считаю, что подобный утилитарный, сказал бы, мещанский взгляд на положение наших сограждан – крайне вреден. Вреден такой подход и с политической точки зрения, и с хозяйственной.
Попытка переложить ответственность за социальное бытие граждан с государства и общества на конкретных людей оправдана с точки зрения личной мотивации. Действительно, в нашем обществе, сплошь и рядом распространены патерналистские ожидания. Наши граждане, хотя и с недоверием относятся к государству, но искренне полагают, что государство им что-то должно. Даже тогда, когда граждане уходят от платы налогов. Не удивительно, что попадая на вершины власти, «средний» гражданин начинает вести ровно так же как тот самый чиновник, поведением которого он вчера же возмущался и осуждением которого он так яростно занимался сидя с бутылкой пива на диване. В смысле преодоления патерналистских ожиданий наших сограждан, господин Шалимов абсолютно правильно говорит. Об этом еще много столетий назад наши предки, «передавшие нам свою мудрость», сказали предельно четко: «под лежачий камень вода не течет». Вряд ли стоит ожидать улучшения своего материального положения, круглосуточно рассматривая с дивана или продавленного кресла квадратуру телевизора.
Но здесь надо понимать и то, что хозяйственное развитие страны вряд ли возможно, если энергия миллионов людей расползается по разнонаправленным векторам личного выживания. Вряд ли стоит ожидать появления миллионов программистов, конструкторов, специалистов по машинному обучению, аддитивным технологиях, биоинженерии и синтезу новых материалов, представляя людей их собственной воле.
Но, к сожалению, по всей видимости, господин Шалимов озвучивает вовсе не свою позицию как мещанина и как успешного, завоевавшего своим трудом нынешнее признание, человека. В заявлении господина Шалимова, как впрочем, и в заявлениях Председателя Центрального банка России Эльвиры Набиуллиной о недопустимости «вертолетных денег» больше сквозит не забота о воспитании сознательного, нацеленного на продуктивный труд, успешность, благополучие гражданина. Скорее, в позиции Шалимова звучит позиция всей нашей элиты и государственно-управленческой, и хозяйственной. Позиция эта может выражаться простой формулой: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих!».
Такая позиция является плодотворной почвой не столько для появления ответственного крепкого частного хозяйственника с самых глубин народа, а создает благодатную почву для победоносного шествия во власть самых примитивных демагогов, популистов, сочетающих в своих призывах и лозунгах тезисы о «свободе, равенстве, братстве» с самой черной, огульной критикой властей. И, в значительной степени, реально эти демагоги и популисты будут правы.
Блокирование хозяйственной активности населения, вкупе с ограничением их гражданских прав и свобод, да, еще и вкупе с наплевательством на социальные, человеческие нужды – все это прекурсоры очень «гремучей смеси» социального ресентимента, нетерпимости, апатии. Результатом формирования такой смеси может стать гражданский конфликт и погружение страны сначала в угар революционного романтизма, государственного переворота, затем хозяйственной разрухи, а в дальнейшем и в пучину гражданской войны. Причем, все это может иметь характер вовсе не стадиальный, а вполне одновременный и взаимно обуславливающий.
Соответственно, единственным способом не допустить такого сценария развития событий, не допустить внутреннего раскола элиты и грызни внутри нее, не допустить выхода разгневанного, обнищавшего народа на улицы городов, должна являться системная работа с каждым гражданином страны, который нуждается в государственной поддержке. В январе этого (2020) года, я обратился с письмом о небходимости трансформации системы высшего образования на основе введения принципов модулируемой профессиональной подготовки. Я предложил ввести общий базовый трехгодичный бакалавриат, представляемый за счет федерального бюджета каждому желающими. Предложил отказаться от систем аспирантуры и магистратуры. Предложил государственные университеты по всей стране превратить в единый национальный университарий, выполняющий роль не только образовательного оператора, а и представляющий материально-техническую базу, экспертную поддержку и в сфере обучения, и в сфере научно-исследовательской деятельности. По сути, речь идет о том, чтобы превратить университеты в плацдармы образовательного, научного, исследовательского и инновационного творчества, которые бы выступили агрегатором усилий всех субъектов хозяйственной деятельности в технологическом прорыве страны.
В январе 2020 г., за два дня до заявления Джорджа Сороса о создании глобального «открытого университета» на форуме в Давосе, я заявил о необходимости формирования национального открытого университета в общенациональном масштабе на принципах сетевого построения, цифровизации, информатизации, равенства образовательных, исследовательских возможностей.
Эпидемия коронавируса лишь актуализировала необходимость формирования новых инструментов, институтов обеспечения занятости населения. Чем больше людей будет лишаться работы в сферах производства и распределения услуг и товаров, тем больше будет возникать потребность в том, чтобы высвободившихся людей чем-то занять. И новым место занятости должны стать сфера производства и распределения знаний, информации.
Государство не должно давать людям «рыбу». Государство должно обеспечить людей «удочками». И этой «удочкой» вполне могут стать национальные программы профессиональной переподготовки. Государство должно взять на себя расходы по переподготовке тех людей, которые уже сейчас имеют время и желание переподготовиться, переучиться. И, конечно, государство не должно оставлять людей один на один с их нуждой. Государство должно платить деньги. Но условием выплаты денег должно стать переобучение сидящих ныне без работы людей!
Предлагаю принять на государственном уровне решение о введении в системе высшего профессионального образования сертификатной системы. Пусть каждый желающий, после трех лет общего базового бакалавриата будет выбирать программу профессиональной подготовки. Пусть у людей на всем протяжении жизни будет возможность получить от государства сертификат на профессиональную переподготовку или подготовку!
Я считаю, что время коронавируса – это время как нельзя лучше подходит для разработки и принятия такой программы.
Фокин Иван, историк, политолог, аналитик НП «Агентство социального инжиниринга»
04.05.2020 г., г.Батайск, Ростовская область, Россия.
Комментариев нет:
Отправить комментарий