Дар, как и некоторые маоисты старшего поколения, находился под впечатлением событий 1967-1968 гг - культурная революция в Китае и Красный Май во Франции - первое отчасти повлияло на второе. Хотя он сам родился в 1969, идейно он наследовал взгляды этой волны.
Именно тогда, в 1968, на Западе усилился интерес к личности Мао, особенно в связи с его критикой бюрократизма СССР и ударов по штабам партийной бюрократии. Революция 1968 года на Западе была связана с резкой критикой бюрократии (как западной - государственной и корпоративной, так и СССРовской). А тут молодежь, которая берет штурмом комитеты партии в Китае, и острая критика Мао адрес СССРовского чиновничества. Ничего удивительного в том, что на Западе многие заразились любовью к маоизму.
Западный маоизм, однако, стал очень странным феноменом, вобравшим в себя и аутентичный маоистский авторитаризм, и аутентичную маоистскую истерию культурной революции (которой они хотели подражать), и относительно искреннюю (у Мао это, конечно, сочеталось с притворством) критику бюрократии.
Вряд ли западные маоисты осознавали, что бунтующая китайская молодежь вышла за рамки, указанные председателем Мао - он хотел их руками почистить неприятных ему чиновников и мобилизовать или перестроить аппарат государства, а они (по крайней мере, некоторые фракции), в конце концов, захватили университеты, пришли на заводы и стали говорить о том, что обществу нужно самоуправление, а Мао и есть самый главный бюрократ. Это кончилось для них плохо - Мао бросил против них армию. Так же и рабочая оппозиция в России, объявившая Ленина "главным бюрократом", была вычищена. Но не думаю, что западные маоисты это знали, и склонен считать, что многие не хотели знать - им было уютно внутри их мифа.
Любопытно, что западный маоизм вобрал в себя и идеи сексуального освобождения (это же 68 - освобожденные желания, "клево потрахаться", а не современное феминистское - "ой, он на меня посмотрел как-то не так, наверное, изнасиловать хочет"), отсюда же блюзы, любовь к негритянской контр-культуре и субкультуре, к Востоку и восточным общественным движениям, анти-расизм. Отсюда же выпивка\вещества (но вещества Дар не употреблял, а вот с алкоголем была проблема). Вся эта смесь может поддерживаться определенным интеллектуализмом и даже способствовать интеллектуализму, но она может быть довольно разрушительна.
Говорил ли я с ним о политике? Конечно. Дар был маоистом и марксистом-ленинцем, уважавшим не только Мао, но и Ленина, но и Сталина. Я говорил ему все, что думаю об этом. Но говорить на такие темы с ним было трудно. И дело не в агрессивных спорах, а в чем-то другом. Любой человек, прочитавший работы Ярова, Павлюченкова, Павлова, Чуракова, Хлевнюка или сборники документов (например, Питерские рабочие и Диктататура пролетариата), испытает глубокое омерзение как к раннему ленинскому периоду режима, так и к сталинскому. Обычно люди не знают, что большевики не были слишком популярны и более того, стремительно теряли влияние в 1918 году (рабочие гнали их вон из Советов) и поэтому большевики весной-летом того же года разогнали Советы или фальсифицировали выборы, или что они ввели крепостной строй для рабочих, так что в 1921 г рабочие Питера бастуют с требованием "Открепостить работников от заводов с женами и детьми!". Я уже не говорю про работы Панцова о Китае, где подробно описываются невероятные преступления и авторитарный режим Мао.
Дар просто не был знаком с этой современной литературой. Возможно, он не хотел с ней знакомиться. И не только потому, что ему было уютно внутри собственной идеологии, как и западным маоистам. Причина заключалась прежде всего в том, что в результате определенных психологических травм ему вообще трудно стало читать книги в последние годы. Мне кажется, что ему нужен был хороший психолог и желание воспользоваться его услугами. Этот невроз мешал и его научной работе.
Но маоизм его интересовал все меньше. А вот в конфликте РФ и Украины он занимал яростную про-украинскую позицию. Его украинофильство, проявившееся в последние годы, было явно важнее маоизма... и на эту тему с ним было лучше не спорить. Впрочем, политически он оставался неактивен - однако, тема Украины стала едва ли не главной в разговорах о политике. Кажется, он пытался освоить украинский язык, интересовался греко-католичеством.
Если он что-то и мог читать, то это - Библия и различная христианская литература. Это в какой-то мере стабилизировало его и, затем, позволило постепенно вернуться к научной работе. Смерть оборвала новый этап его жизни.
***
Умер приятель, Дар Жутаев. Это случилось 1 февраля (2020 г.).
Я собирался зайти к нему домой, после Нового Года, позвонил, но он был уставшим и попросил отложить встречу. Дословно это звучало так: "Братэ, у меня сейчас какое-то странное состояние, я - нигде." Так она, наша встреча, и не состоялась. Ученый-буддолог, специалист по Индии, и по языку Пали. Некоторое время назад он крестился, приняв католическую веру. Я не разделяю его взгляды на религию, но в любом случае... я хотел поставить в память о нем Таллиса - он любил эту музыку. И мне не хочется говорить в прошедшем времени о нем... любит. Пусть он попадет в миры, похожие на эту музыку. Он бы хотел этого.
Некоторое время назад я написал о Таллисе то, что процитирую здесь, я хотел бы, чтобы он услышал мои слова:
Где-то еще полгода назад ничего не знал про Томаса Таллиса. Узнал о нем, читая книгу Терри Пратчетта о параллельных вселенных (Долгая Земля) по-своему забавную, но вряд ли глубокую. Однако, там неоднократно упоминается Таллис, композитор 16 столетия, писавший духовную полифоническую музыку; возможно он - любимый композитор Пратчетта. У писателя тот же музыкальный принцип (полифония) служит для общения существ, путешествующих между мирами. Более того, полифония разумов и создает Долгую Землю - бесконечность миров и стран.
Необычайная плотность и чистота музыки Таллиса поразительны. Представьте себе глубокое озеро, наполненное прозрачной голубоватой водой. Вы стоите где-то на дне в окружении этой прохладной сферы, сверху падает солнечный свет.
Гармония не есть что-то застывшее. Для движения не обязательно нужен конфликт. Сферическое пространство Таллиса колышется, оно полно жизни, но, кажется, вовсе лишено противоречий. Десятки голосов звучат по-разному, образуя Единство.
Его профессиональная область интересов - буддология - очень от меня далека и тут я ничего не могу комментировать. Он один раз попытался мне объяснить что-то насчет языка пали, при этом страшно ругаясь в адрес каких-то неизвестных мне словарей (?) - увы, я ничего не понял.
Он давал мне слушать свои вечные блюзы - я не слишком люблю их - он, кажется, знал их профессионально. Впрочем, когда я рассказал ему о своих впечатлениях от Таллиса, он совершенно неожиданно прочел мне что-то вроде короткой лекции об этом композиторе и разных периодах его творчества.
Он прекрасно знал английскую литературу, его английский был превосходен, в отличие от моего, и мы иногда говорили с ним на этом языке, но когда он выпивал, я переставал его понимать.
Он сочувствовал маоизму - для меня данная идеология, связанная к тому же со сталинизмом, отвратительна. Впрочем, в конце его жизни (странно так говорить) его симпатии к этому явлению угасли и он раз назвал себя антисталинистом и, почему-то, еврокоммунистом.
Однажды он поразил меня. Он спросил, что я думаю про СССРовскую рок-музыку, ну вы знаете. Я сказал, что не люблю ее и не интересуюсь, боюсь, для меня после Рахманинова все закончилось в музыке (но тогда я не знал про иранских композиторов 20 века). Он очень удивился. Он странно меня смотрел и сказал: "Как такое возможно? Все наше поколение воспитано на рок-музыке". Потом добавил: "А вот значит как, вот она - формула любви". Я не знал, что ответить.
Он сделался в последние годы страстным католиком, знал церковную литературу и философию, мог говорить о них часами, все больше погружаясь в этот мир - более чуждый мне, чем рок-музыка.
Пытаюсь понять - что меня с ним связывало? Почти ничего из этого.
Дело в другом. Он был интеллектуалом, энциклопедистом с огромными знаниями из самых разных областей, умом он мог быть и в Индии, и в Персии, и в Ирландии, и в Ватикане. Его ум торопливо перескакивал с места на место: мы только что говорили об индийской еде, а вот уже он рассказывает что-то о шотландской музыке и что-то ставит, а вот началось про какого-то "ниггера-блюзмена" (он не был политкорректен и в то же время - убежденный анти-расист - старая левая школа - в чем-то она была хороша). Его сердце, следуя за умом, чувствительно откликалось на все эти имена, музыкальные сочинения и запахи. Он находился в непрерывном умственном и эмоциональном движении, и в этот процесс хотелось включиться.
Мне будет очень не хватать тебя, дорогой. До встречи в следующей жизни! Знаю, ты в нее не веришь, но я-то верю!
Комментариев нет:
Отправить комментарий