Фрагменты из материала "Вопросы политической идентичности в эпоху постмодерна". Разберем тему либертарианства в динамике современного общественного производства. Комментарии приветствуются.
Если рассуждать по существу, то следует понимать, что коммунистическая идея в XXI веке, в эпоху политического постмодерн - это не идеология периода индустриального модерна, критический анализ которого заложили еще Маркс с Энгельсом, а до ума довел Ленин в работе «Империализм как высшая стадия капитализма». Впрочем, политическая практика КПРФ, направленная на укрепление буржуазного государства, каковым сегодня является постсоветская Россия, представляет собой – согласно ленинской логике фундаментальной работы «Государство и революция» – совершенным двурушничеством, оппортунизмом и предательством пролетариата как лидера всех угнетенных масс мира. Или в КПРФ отказались от ленинского наследия и исповедуют какое-то более прогрессивное учение о природе исторического развития человечества?
Предложим собственное решение этой дилеммы. На наш взгляд, прежде всего следует разобраться с тем, что такое «угнетенные» и что такое «пролетариат» в рамках современной экономической системы, отождествляемой с неолиберализмом как формой монетарного капитализма (деньги-товар-деньги). Если рассуждать обобщенно, то население мира можно разделить на две категории: тех, у кого доходы растут быстрее уровня инфляции и тех, у кого они отстают от инфляции. Первые являются бенефициарами действующей экономической системы, вторые – проигравшими, лузерами. Но если рассуждать в глобальном масштабе, то в качестве эталона инфляции следует выбрать американский доллар. С точки зрения такой долларовой арифметики, чтобы реальные доходы росли, номинальный рост должен превышать инфляцию доллара (в последние годы колебалась от 3% до 9% в год), а это удаётся лишь высококвалифицированным специалистам, инвесторам, владельцам активов и жителям экономически стабильных стран.
С точки зрения глобальных показателей, быстрее инфляции доллара доходы растут у 15–20% населения мира, 30–35% находятся в серой зоне, а у 40–45% – падают. Учитывая вероятную манипулятивность официальной финансовой статистики, количество бенефициаров системы едва ли превышает 10% всего населения планеты. А учитывая грядущее сокращение позиций из-за внедрения ИИ у половины всего работающего населения, включая высокооплачиваемых специалистов среднего класса, то доля бенефициаров падет еще ниже, причем и далее будет последовательно сокращаться. Ибо деньги – к деньгам, а не наоборот. Таким образом, угнетаемые (как проигрывающие системе) составляют сегодня до 90% всего населения земли, а в развитых странах – до 70%, с перспективой дальнейшего ухудшения своего материального положения.
Теперь разберемся с пролетариатом. В эпоху индустриального капитализма пролетариями считались те, кто единственным доходом к существованию имел собственную рабочую силу, продавая ее на мануфактурах и фабриках. Иными словами, пролетарий – это человек, живущий на зарплату (или трудовую ренту), в отличие от живущих на земельную (аристократы и свободные землевладельцы) или денежную (банкиры и капиталисты) ренту.
Почему именно пролетариат должен стать лидером всех угнетенных? Потому что рабочие индустриальных предприятий, работая с современными оборудованием, являются наиболее технически развитым массовым классом угнетаемого большинства, и этим рабочие отличаются от ремесленников-индивидуалистов и интеллигенции.
Как писал Ленин в «Государстве и революции», фабричные рабочие способны сплотиться в технически оснащенную армию с современным вооружением, а крестьяне, ремесленники и интеллигенты – нет. Для последних единственный выход – влиться в организованную армию пролетариата на правах примкнувших индивидуалистов. И здесь мы видим параллелизм между индустриальными рабочими модерна и постиндустриальными айтишниками постмодерна, так же работающих за зарплату, но уже на новом уровне технологий и образования.
Согласно Ленину, всякое государство есть государство классовое как форма организации власти эксплуататорского класса, доминирующего над эксплуатируемым большинством. И только индустриальный пролетариат, будучи технически продвинутым авангардом этого большинства, способен отменить такое государство (а значит – государство как таковое, согласно марксистско-ленинскому принципу) в пользу бесклассового общества. Но на первом этапе этой трансформации классовое государство эксплуататоров заменяется на диктатуру пролетариата как одного из классов, сложившегося в системе индустриального капитализма. Поэтому, согласно Ленину, говорить о «пролетарском государстве» – некорректно. Правильнее говорить о диктатуре пролетариата на стадии перехода от классового государства к бесклассовому обществу.
Мы не будем здесь подробно входить в риторику марксистско-ленинской социологии и политэкономии, но заметим лишь идейную схожесть революционного ленинизма с философскими и политическими концепциями либертарианства как идеологии представителей постиндустриального технологического авангарда – от IT-пролетариата до близких им ментально техно-олигархов в роли держателей «новых денег», т. е. капиталов, «сделанных» на протяжении жизни одного поколения в условиях информационной революции, а не накопленных в течение веков состояний («старых денег») представителями традиционных эксплуататорских элит в лице земельной и денежной аристократии.
Либертарианство, в силу его пафоса в вопросе неприятия власти централизованного государства (как монополии ЦБ под управлением клановых элит «старых денег»), иногда сравнивают с анархизмом, но это – особый вид анархизма, называемый также анархо-капитализмом. Это, конечно, не ленинизм, но его цели вполне укладываются в марксистскую схему коммунизма как общества, формируемого за счет ассоциаций свободных предпринимателей, обладающих полным экономическим суверенитетом и не нуждающихся в посредничестве государства.
Ожидания анархо-капиталистов основаны на том, что технократический авангард возьмет управление общественными ресурсами в свои руки, оптимизируя систему распределения ВВП согласно собственным представлениям о научно-техническом прогрессе. Разновидность этой идеологии можно видеть в модели инклюзивного капитализма, а также в разработках теневых менеджеров трампизма.
Но если ранние либертарианцы (т.н. палеолибертарианцы) выступали за полную свободу экономических инициатив, максимально игнорируя вмешательство государства как «реакционной сущности» (будучи при этом радикальными антимарксистами и противниками коллективистских практик), то сегодня, в условиях растущих проблем ресурсного, экологического и демографического порядка, правые либертарианцы нового поколения стремятся не столько отменить государство, сколько подчинить его своим интересам через продвижение разного рода картельных сговоров.
Такие стратегические виражи не одобряются большинством либертарианских партий, входящих в Международный альянс (International Alliance of Libertarian Parties – IALP), которые считают трампизм популистским, национал-консервативным движением, которое может лишь временно совпадать с либертарианством в критике истеблишмента, налогов или бюрократии, но противореча ему по сути. Трампизм, как они полагают, это скорее тактический союз между техно-либертарианцами и правыми популистами, основанный на общем недовольстве статус-кво, но с разными конечными целями.
Но наиболее известные американские либертарианцы из Кремниевой долины, типа Питера Тиля (спонсор Джея Ди Вэнса) или Алекса Карпа (глава работающей на Пентагон цифровой корпорации «Палантир») считают, что либертарианство не может победить в чистом виде, и потому делают ставку на радикальный политический сдвиг, даже если он не полностью по своей природе либертарианский. А вот Илон Маск, крупнейший спонсор Трампа на последних выборах, разочаровавшись в сотрудничестве с администрацией Трампа, объявил о создании собственной партии, которая будет действовать уже без всяких компромиссов: чистый бизнес и ничего личного.
Тут мы видим проблему, напоминающую борьбу за генеральную линию в ранней советской России. С одной стороны – Интернационал и мировая революция, с другой – строительство социализма в одной стране через оседлание диктатуры пролетариата кастой партийной номенклатуры. В результате созданное «пролетарское государство» оказалось нежизнеспособным и рухнуло от накопившихся в течение жизни двух поколений советских людей внутренних противоречий. Но что нового предлагают современные российские коммунисты, в том числе – по линии КПРФ? Существует ли у них какая-то программа продвижения коммунистической идеи в ее новой ипостаси – будь то аналитический марксизм, неоленинизм или что-то еще? И до какой степени российские левые готовы к альянсу с либертарианцами наиболее близкого к ним розлива? Например, насколько КПРФ готова к сотрудничеству с трампистами? Ведь и те и другие – патриоты, стоящие за консервативные ценности, бескомпромиссный национальный суверенитет и выступающие против массовой миграции в страну неквалифицированного населения, подрывающего основы социального государства.
Вопрос этот – не троллинг, но предложение серьезно разобраться в насущной теме. Парадокс состоит в том, что после демонтажа СССР и его хозяйственно-политической модели, новая российская элита, состоящая из держателей возникших «ниоткуда», абсолютно «новых денег» и ментально весьма далеких от моральных ценностей традиционной западной элиты, решила сыграть с этой элитой в панибратство, сесть с ней за один стол. Что обернулось грандиозным фиаско.
А вот западные представители «новых денег» за один стол с элитами глубинного государства садиться не собираются, но, напротив, намерены это государство обнулить. Вместе со всеми его правилами и этикетами. Конечно, не революционным путем, но – технологическим, за счет продвинутых мозгов и перешагиванием через такие рудиментарные факторы старого мира, как семейно-клановые связи, личные рекомендации и прочая бутафория, не имеющая прямого отношения к эффективности хозяйственной практики. То есть без всего того, что в институциональной экономике называется «транзакционными издержками» (человеческим фактором). И здесь ИИ только в помощь. Мы наш, мы новый мир построим!
И вот этот новый мир, в свете всех вышеперечисленных проблем, построить поможет только продвинутая роботизация и соответствующая алгоритмизация всего и всея – от нейросетей до глобальной логистики – ради спасения планеты от истощения и гибели как единственного космического форпоста разумного человечества. А человек разумный, как нам представляется, не может верить в сказки о грядущем всеобщем космическом благополучии согласно известной формуле Никиты Хрущева: «От каждого по возможностям, каждому по потребностям». Ибо потребности человека безграничны, но осознанное поведение в ситуации четко обозначившихся пределов экономического роста предполагает существенное сокращение массового потребления в пользу развития «спасительных» инновационных технологий, включая гуманитарные.
В какой степени лидеры технократического развития смогут договориться между собой – вопрос не маловажный. Будет ли это тройка или двойка – пока тоже не ясно. Но пока стороны не сели за стол переговоров, каждая будет пытаться укрепить свои позиции, и прежде всего – в плане физической экономики. Потому что финансовая система может рухнуть в любой момент, а ресурсы, территории, производства и компетенции останутся.
Комментариев нет:
Отправить комментарий