Михаэль Шрайбман: Современные правые и левые не имеют отношения ни к либерализму, ни к социализму

Недавно вопрос одного человека, считаю ли я свои взгляды левыми или правыми, вызвал у меня самого ряд вопросов. И я, отчасти в шутку, сказал, что левые сегодня - это те, кто прежде всего поддерживает права пи...в, против коих я не злоумышляю, но не могу сказать, что мне эта тема сильно интересна. Не успел я заговорить о правых, как был подвергнут критике за свое высказывание: 

- Геи и п...ы - не одно и тоже. 

Прикол был еще и в том, что поликорректное замечание прилетело от человека, сочувствующего до некоторой степени правым. Я поднял руки вверх.

- Ок, ок, не одно и тоже, я пошутил, но... действительно, кто такие сегодня левые и правые? 

В романе Марлена Инсарова "Повесть о шести неповешенных" попавшая в наше время девушка  из Союза социалистов-революционеров-максималистов (ССРМ - организация начала 20 века, боровшаяся против капитализма методом рабочих стачек и восстаний, выступала за передачу фабрик и заводов в руки самоуправляющися трудовых коллективов), пытаясь разобраться в реалиях чуждой ей эпохи, говорит: "Я - не левая, я - социалистка." Это высказывание нуждается в пояснениях.

В современном западном мире борьбу ведут две основные идейно-политические силы. Одни, условно левые или "либералы", - это глобалисты, сторонники капиталистического мирового рынка, переноса заводов в Китай или на Шри Ланку (туда, где рабочая сила подешевле), негарантированной занятости. И кто ж ее сможет гарантировать, если бизнес в любой момент способен превратить целый регион в Ржавый пояс, сплошную зону бедствия, переведя  все заводы в Индию?  Эти либералы - сторонники почти неограниченных миграций (корпорациям нужно побольше дешевой рабочей силы из бедных стран), а так же они поддерживают этнические и сексуальные меньшинства. Они выступают за размывание границ. Любых границ - между государствами, этносами, полами, гендерами - поскольку им важно обеспечить функционирование глобального рынка и прибыли транснациональных корпораций. Капитал и рабочая сила должны свободно перемещаться, ограничения или предрассудки, которые мешают этого безостановочному движению, следует ликвидировать. На практике они иногда поддерживают привилегии для различных меньшинств (например, особые возможности для черных при поступлении в университеты США) и женщин, рассматривая их в качестве своих потенциальных избирателей и сторонников.  Их ряды не едины, меньшинства грызутся друг с другом за место под солнцем, радикальные феминистки вюют с транс-гендерами за право пользоваться общественными туалетами и душевыми кабинками. 

Им противостоят консервативные силы, условно правые - сторонники жестких границ национальных государств, национальных ценностей и экономического протекционизма, а так же традиционных религий. Их любимая тема - конфликт цивилизаций и религиозные войны. Они опираются на различные виды национального бизнеса - от оружейных компаний, возлюбивших Дональда Трампа,  до небольших локальных бизнесов, которые боятся, что их смоют потоки иностранных товаров.  Т.е., эти силы стоят за национальную промышленность, зачастую субсидируемую государством, подобно оборонке. Их цель - брекситы, т.е. разрыв с глобалистской культурой и экономикой, ограничение миграций, поддержка традиционных религий и традиционной семьи. Им важно защитить границы, внутри которых они чувствую себя уверенно и могут извлекать прибыли.

Кто такие в современных условиях ультраправые? Это те, кто готов действовать радикально, например, нападая на мигрантов, т.е. защищая границы. Как ни странно, нынешнее поколение ультраправых не обязательно симпатизирует наци. Они могут с большой симпатией говорить о евреях, признавать терпимость к геям и обвинять атакуемых ими мигрантов как раз в нетолерантности и угнетении женщин или геев. Часто они - сторонники привилегий белого и\или христианского большинства. Это Брейвик и его последователи, некоторые американские белые милиции.

Кто такие в современных условиях ультралевые? Это те, кто готов физически атаковать границы государств, их защитников, и при этом проповедует ультра-толерантность, а на практике - привилегии целого ряда меньшинств. В некоторых случаях ультралевые критикуют капитализм. Однако, в отличие от социалистов прошлого, классовое разделение, забастовки на рабочем месте, ликвидация наемного труда, замена частной собственности общественной собственностью для них - совершенно не главное. Им куда важнее раса, гендер, пол, соотнесенность с тем или иным меньшинством и борьба за привилегии для него, в том числе насильственными методами. Это движения антифа/БЛМ.

Разумеется, в Западном обществе есть и другие идейные течения, но они совершенно маргинализированы и интересующие их темы вытеснены на второй или третий план. Одно время казалось, что возможен подъем традиционных социал-демократов, вроде Берни Сандерса  в США и Джереми Корбина в Британии. Они делали упор на экономических преобразованиях: развитие государственной поддержки бедных, рост налогов на богатых, однако  эти двое быстро сошли с политической сцены.

Сказанное, конечно, относится, прежде всего к западным странам. Реальность Турции, Египта, Ирана, России, Индии, Китая во многом иная. Тем не менее, в силу доминирующего положения Запада в сфере финансов, технологий и пропаганды, западные идеологические модели активно транслируются вовне.

Никакого отношения к социалистическим идеям, носителей которых в начале 20 века иногда называли левыми (тоже не всегда, анархо-коммунисты  России обычно не использовали это определение)   большинство современных левых и правых не имеют.  Для героини "Повести о шести неповешенных", социалистки Доры Левиной из 1907 года, обе современные фракции  - правые и левые - одинаково чужды. Для нее в центре внимания стоит борьба единого класса наемных работников против бизнеса поверх всех этнических и национальных границ. Ее цель - мир всеобщего равенства, братства и личной свободы (Трудовая республика); подробности чужих сексуальных отношений ей не интересны.

Современные левые и правые не имеют отношения и к традиционным либерально-демократическим идеям. Социализм, как и либерализм, были универсальными идеологиями. Они предлагали свободу, равенство и/или братство для всех (по крайней мере, это декларировалось, на практике, конечно, не всегда выходило). Последовательные сторонники либеральной демократии, подобные Мартину Лютеру Кингу, боролись за то, чтобы к черным и белым в Америке относились одинаково и судили о них не по цвету кожи, а по личным качествам. 

Напротив, современные правые и левые делят мир на расы, этносы, гендеры, цивилизации и т.д., в том смысле, что это разделение лежит в основе их мировозрения. Они - анти-универсалисты. Для них важно, чтобы к людям относились по-разному, в зависимости от пола, цвета кожи, религии.  Спор между левыми и правыми - это так же спор о том, у кого какие привилегии должны быть.  Обе стороны выступают не за равенство, а за те или иными льготы/преимущества для своих.  Например, правым сохранение границ выгодно потому, что они хотят обеспечить доминирующее положение местных жителей в экономике и остатки социальных пособий, левым/либералам удобнее  наводнить страны мигрантами - придут миллионы новых работников, согласных на низкие зарплаты.

Может ли это измениться? Думаю, да. Дело в том, что обе партии - результат конфликтов эпохи глобализации, в то время как сама она под большим вопросом. Началась новая Холодная война между США и КНР, о которой недавно объявил госсекретарь Майк Помпео. Она может многое поменять. Некоторые вопросы отойдут на второй план и наоборот. Многое зависит от того, насколько напряженным станет новое империалистическое противостояние и каковы будут его последствия. На смену единому экономическому и, до некоторой степени, политическому пространству приходит двухполярный мир, как и во времена противостояния США и СССР. А вслед за этим могут измениться и мир-экономика и господствующие идеологии.