Наступление Си Цзиньпина на технологические компании изменит траекторию развития Китая

Из всех достижений Китая за последние два десятилетия одним из самых впечатляющих является подъем его технологической индустрии. Alibaba осуществляет в два раза больше операций электронной коммерции, чем Amazon. Tencent управляет самым популярным в мире супер-приложением с 1,2 млрд. пользователей. Технологическая революция в Китае также помогла изменить его долгосрочные экономические перспективы внутри страны, позволив ему совершить скачок в новые области, такие как цифровое здравоохранение и искусственный интеллект (ai). Ослепительная технологическая индустрия не только способствует процветанию Китая, но и может стать основой для вызова американскому превосходству.

Именно поэтому так поразительно нападение президента Си Цзиньпина на технологическую отрасль своей страны стоимостью 4 трлн долларов. Против десятков компаний было возбуждено более 50 административных дел по головокружительному набору предполагаемых нарушений, от антимонопольных злоупотреблений до нарушения использования данных. Угроза государственных запретов и штрафов повлияла на цены акций, что обошлось инвесторам примерно в $1 трлн.

Ближайшей целью господина Си может быть смирение магнатов и предоставление регуляторам большей власти над неуправляемыми цифровыми рынками. Но, как мы думаем, более глубокие амбиции Коммунистической партии заключаются в том, чтобы перестроить отрасль в соответствии со своим планом. Китайские автократы надеются, что это усилит технологическое превосходство их страны, повысит конкуренцию и принесет пользу потребителям.

Геополитика, возможно, тоже подстегивает их. Ограничения на доступ к компонентам, изготовленным по американским технологиям, убедили Китай в том, что он должен быть более самостоятельным в таких важных областях, как полупроводники. Такие "тяжелые технологии" могут выиграть, если репрессии против социальных сетей, игровых компаний и т.п. направят в сторону этих технологий (т.е. в область производства полупроводников и т.д. - прим.) талантливых инженеров и программистов. Однако это наступление также является гигантской авантюрой, которая может нанести долгосрочный ущерб предприятиям и экономическому росту.

Двадцать лет назад Китай вряд ли казался стоящим на пороге технологического чуда. Кремниевая долина отвергала таких пионеров, как Alibaba, как подражателей, пока они не опередили ее в электронной коммерции и цифровых платежах. Сегодня 73 китайские цифровые компании стоят более $10 млрд (каждая - прим.). В большинстве из них работают западные инвесторы и руководители с иностранным образованием. Динамичная экосистема венчурного капитала продолжает рождать новых звезд. Из 160 китайских "единорогов" (стартапов стоимостью более $1 млрд) половина работает в таких областях, как информатика, большие данные и робототехника.

В отличие от войны Кремля с российскими олигархами в 2000-х годах, репрессии в Китае не связаны с борьбой инсайдеров за добычу. На самом деле, они исходят из тех же опасений, которые движут регуляторами и политиками на Западе: цифровые рынки имеют тенденцию к монополизму, а технологические фирмы накапливают данные, злоупотребляют поставщиками, эксплуатируют работников и подрывают общественную мораль.

Усиление полицейского контроля назревало давно. Когда Китай открылся, партия сохранила жесткий контроль над финансами, телекоммуникациями и энергетикой, но позволила технологиям вырваться на свободу. Пионеры цифровых технологий использовали это почти полное отсутствие регулирования для поразительно быстрого роста. У компании Didi, предоставляющей транспортные услуги, пользователей больше, чем жителей в Америке.

Однако крупные цифровые платформы также воспользовались своей свободой, чтобы растоптать мелкие фирмы. Они запрещают торговцам продавать товары более чем на одной платформе. Они отказывают водителям, доставляющим еду, и другим гиг-работникам в основных льготах. Партия хочет положить конец таким нарушениям. Это стремление поддерживают многие инвесторы.

Вопрос в том, как это сделать? Китай собирается стать политической лабораторией, в которой государство борется с крупнейшими мировыми компаниями за контроль над важнейшей инфраструктурой 21 века. Некоторые данные, которые, по словам правительства, являются "фактором производства", такие, как земля или труд, могут перейти в государственную собственность. Государство может обеспечить совместимость платформ (чтобы, скажем, WeChat не мог бы продолжать блокировать конкурентов). Алгоритмы, вызывающие привыкание, могут подвергаться более строгой проверке. Все это повредит прибыли, но может заставить рынки работать лучше.

Но не заблуждайтесь, репрессии в отношении непокорных китайских технологических компаний также являются демонстрацией непоколебимой власти партии. В прошлом ее приоритеты часто становились жертвами корыстных интересов, включая коррумпированных инсайдеров, и она была ограничена необходимостью привлекать иностранный капитал и создавать рабочие места. Сейчас партия чувствует себя уверенно, с бешеной скоростью издает новые правила и с новым рвением следит за их соблюдением. Незрелость китайского регулирования проявляется в полной мере. В его главном антимонопольном ведомстве работает всего 50 человек, но они могут разрушить бизнес-модели одним росчерком пера. Компаниям отказывают в надлежащей правовой процедуре, и они вынуждены смириться и терпеть.

Китайские лидеры на протяжении десятилетий успешно опровергали западные лекции по либеральной экономике. Они могут рассматривать свои меры по ограничению технологической промышленности как усовершенствование политики государственного капитализма - план сочетания процветания и контроля, чтобы сохранить стабильность Китая и власть партии. Действительно, по мере того, как население Китая начинает сокращаться (точнее, замедляется его рост и население стареет - прим.), партия хочет повысить производительность труда под руководством государства, в том числе путем автоматизации заводов и формирования городских мегакластеров.

Однако попытка перестроить китайские технологические компании может легко пойти не по плану. Скорее всего, это вызовет подозрения за рубежом, что помешает амбициозным намерениям страны продавать услуги и устанавливать глобальные технологические стандарты во всем мире в 21 веке, как это сделала Америка в 20 веке. Любое снижение темпов роста будет ощущаться далеко за пределами Китая.

Больший риск заключается в том, что репрессии приведут к ослаблению предпринимательского духа внутри Китая. Поскольку экономика переходит от производства товаров к оказанию услуг, спонтанное принятие риска, подкрепленное развитыми рынками капитала станет более важным. Несколько ведущих технологических магнатов Китая отошли от своих компаний и общественной жизни. Подражатели дважды подумают, прежде чем пытаться подражать им, не в последнюю очередь потому, что репрессии подняли стоимость капитала.

Крупнейшие китайские технологические компании сейчас торгуются со средней скидкой 26% на доллар продаж по сравнению с американскими компаниями. Стартапы, такие как мелкие компании, отбирающие у Didi бизнес по перевозкам с помощью картографических приложений, покусились на эти компании, которые стали основными мишенями правительства. Репрессии не только не приободрили их, но, скорее всего, заставили почувствовать себя незащищенными.

Экономическое развитие в значительной степени связано с созидательным разрушением. Автократические лидеры Китая показали, что они могут управлять разрушением. Будут ли эти технологические потрясения также способствовать созиданию, остается под большим вопросом.

(с)  Economist