Метафизическая доктрина коммунизма восходит к гностическому миропониманию. Гностицизм постулирует, что наш мир сотворен неким злым началом и представляет из себя своего рода концлагерь для человеческих душ, где все пожирают и уничтожают друг и друга и, соответственно, все позитивно ориентированные религии и идеологии на самом деле только укрепляют эту концентрационную вселенную и являются своего рода невидимыми тюремщиками и надзирателями. Те, кто это узнал (а сам термин "гностицизм" подразумевает некое высшее "знание", что мир сотворен злым или глупым горшечником-демиургом), должны предпринять отчаянную и решительную попытку разрушить концентрационный мир. Иными словами, социализм предстает еще с древних времен как форма вызова всему, на чем зиждется общество, поскольку именно общество, как воплощение демиурга, имеет изначально негативный характер. Постоянные объекты гностических атак - это государство, религия или идеология.
В раннем христианстве гностический элемент занимал очень видное место, а ненависть вызывали иудеи, Ветхий Завет и Римская Империя. Христианство в течении всей своей истории пыталось примирить позитивное отношение к миру со своей негативной гностической сущностью, разрушавшей церковь и социум. Движение Мюнцера в Германии пыталось возродить гностический дух первых христиан. Сторонники Мюнцера отменяют частную собственность, вводят общность жен и детей, начинают беспощадную войну с преступной властью, как указано в Апостольских Деяниях: отказ от имущества есть первая ступень восхождения, отказ от брака есть вторая ступень восхождения, и третья ступень восхождения - это предание самого себя на мученичество языческому государству, по примеру самого Иисуса.
Многочисленные социалистические утопии XVII, XVIII и начала XIX веков так или иначе основаны на этих трех постулатах: отказ от семьи, отказ от собственности и отказ от государства. Но социальные утопии долго оставались локальными до тех пор, когда глобализация Капитала породила идею глобализации коммунизма, которая и была сформулирована в 1848 году в Манифесте Маркса и Энгельса. Тогда же в Ökonomisch-philosophische Manuskripte Маркс формулирует «идею отчуждения». Отчуждение заключается в том, что явление, приходя в мир, неизбежно становится в процессе общественных отношений враждебным свой собственной сущности. Для Маркса преодоление отчуждения должно заключаться в насильственном изменении всего мира, когда совершается "прыжок из царства необходимости в царство свободы", переход от детерминированных отчуждением социальных связей к свободному гностическому полету утопической фантазии.
Ленин взял у Бакунина идеи "хаоса" и "русского бунта", когда требовал поражения для своей страны в Империалистической войне. В 1918 году Ленин пишет книгу, которая называется «Государство и революция», где он говорит о том, что коммунизм предполагает отмирание государства. В течение 15 лет, как предполагал Ленин, рабочие должны научиться сами управлять производством и вступать в экономический обмен, а затем в масштабах всего мира без государства организовать свое собственное бытие. Ленин исходил из того, что Россия должна только подать пример, за социалистической революцией в России должны немедленно последовать революции во всем мире.
Придя к власти, большевики раскололись на два течения. Первое - национал-большевизм (термин этот принадлежит Николаю Устрялову) заключается в соединении идеи российской государственности с социализмом, а затем приходит к мысли о построении социализма в одной, отдельно взятой стране, носителем которой станет Иосиф Сталин. Второе, которое продолжает настаивать на необходимости победы социалистической революции во всем мире, называя революционный процесс по Марксу "перманентной революцией". Главным носителем этой идеи был Лев Троцкий, который считал, что ради победы в мировом масштабе можно пожертвовать Россией.
Идеологи коммунизма предусмотрительно избегали давать четкие определения будущего, предоставляя судить о нем счастливым грядущим поколениям. Но поскольку марксисты так нигде и не избавились от разделения труда, от отчуждения, от государства, то все коммунистические опыты завершались воспроизводством обычных противоречий Капитала, только в еще более жестких формах партийно-бюрократической эксплуатации. Ханна Арендт полагала, что марксизм не может ответить: что, например, будет с функцией индивидуального труда после достижения «царства свободы»; что будет с государственной функцией насилия после отмирания государства? Марксисты-оппортунисты, последователи Бернштейна, который честно признал, что "Движение — всё, цель — ничто", не стали отвечать на вопросы Арендт и влились в либеральную систему. Большевизм перенял у оппортунистов приоритет тактики над стратегией. Это привело к ситуации, когда ценность партийной диктатуры определялась только ценностью власти для партийной элиты, если говорить о сталинской версии большевизма, или к ценности любого революционного бунта ради самого бунта, если говорить о троцкизме.
Парадоксальным образом, гностическая идея падшей материи воплотилась в коммунистических режимах самым ярким образом. Поставив человеческий дух над материей, коммунизм мог удержать материю от хаоса только путем тоталитарного террора. Еще более сокрушительное поражение в борьбе духа и материи терпит анархизм, застрахованный от тоталитаризма своим неприятием любой власти. Основной практической опорой для анархизма является возможность автономного бытия аграрных общин. Аграрный анархизм получил распространение в Испании, в Италии, в махновском движении. Анархо-синдикалисты составили оппозицию оппуртунистическим профсоюзам. Богемный анархизм интеллектуалов и индивидуальный анархистский террор представляют собой уже выродившиеся формы анархизма, значимые, скорее, для культурного процесса, чем для политического. Если вспомнить полемику Маркса и Бакунина выяснилось, что Маркс оказался прав в том, что существование свободных общин все равно воспроизведет рыночные отношения, а Бакунин предсказал бюрократическое вырождение коммунистических элит.
Коммунизм не смог указать пути преодоления человеческого иррационализма и деструкции. Слепая вера в то, что отношения собственности проистекают из принципов классового насилия, а не из природы человека и социума, толкала большевиков, маоистов, анархистов на бесконечные социально-экономические авантюры. Будучи прекрасными разрушителями, коммунисты и анархисты оказались сомнительными созидателями, именно в силу своих утопически-благих намерений, которые вели их в ад.
Забыли еще одного теоретика указать. Ян Махайский доказал и спрогнозировал, что интеллигенция (умственные рабочие) являются еще одним буржуазным эксплуататорским классом и их доминирование в марксизме неизбежно приведет к его вырождению. С дальнейшим развитием капитализма и его все более совершенной техники, «умственные рабочие» станут достаточно сильными, чтобы установить собственное правление. Даже если новая технократия уничтожит тогда частную собственность на средства производства, Махайский говорил, что «профессиональная интеллигенция» все равно будет удерживать позиции господ, прибирая к рукам управление производством и устанавливая монополию на специальные познания, необходимые для управления сложной индустриальной экономикой. Управляющие, инженеры и профессиональные политики будут использовать марксистскую идеологию в качестве нового религиозного опиума, чтобы туманить умы трудящихся масс, увековечивая их невежество и рабство.
ОтветитьУдалитьСам факт того, что труд среднего класса является наёмным, определяет его как «класс эксплуатируемый», стесненный и закрепощенный: «... Объектом эксплуатации, причём нарастающей, в современном мире, оказываются те, кто живёт стационарно (оседло) в социально организованном секторе современного мира. Это средние слои и примыкающие к ним верхние сегменты рабочего класса, т.е. середина общества – основа стабильности и главный налогоплательщик, который вынужден содержать транснациональные верхи и низы. Бремя содержать социальных трутней верха и низа постепенно сталкивает «середняков» на обочину общественной жизни, лишая материальных благ и статуса» [Фурсов А.И. Общество будущего // http://intelros.ru/subject/karta_bud/10486-obshhestvo-budushhego.html].
УдалитьЕстественно, между подвергнутыми эксплуатации «средним классом» и пролетариатом нельзя ставить знак равенства, так как для первого характерны такие критерии как «образование, род занятий и владение активами» [Фрэнсис Фукуяма: Мир ожидает революция среднего класса // http://falangeoriental.blogspot.com/2013/07/blog-post_3626.html].
Но в отличие от классического пролетариата, который, как раз придя к власти, установивший кастовую систему и апартеид «по классовому происхождению», у современного пролетаризированного «среднего класса» более высокий уровень образования коррелирует с повышением ценности демократии, личной свободы и терпимости к иному образу жизни в представлениях людей.
Помимо безопасности таких людей начинает интересовать свобода выбора. Семьи, владеющие долговечными активами, такими как дом или квартира, гораздо больше интересуются политикой, поскольку все это вещи, которые правительство может у них забрать. Поскольку средний класс – это, как правило, тот слой, который платит налоги, у его представителей имеется прямая заинтересованность в том, чтобы правительства были подотчетными.
Поскольку не наделяют оптимизмом представителей «среднего класса» несостоявшееся благополучие, сокращение «потребительского рая», жизнь в «осажденной крепости», в которую США и Запад превращены мигрантами, ТНК и глобализацией (а Россия – «неодворянской» компрадоской хунтой агрессивно-импульсивных параноиков чекистско-службистского пошиба, а Украина – панующей такой же «банково-промышленно-медиакратической» хунтой), то, соответственно, события в Украине (антиналоговое движение «Майдан-2» ноября 2010 г., антиментовские акции лета 2013 г.) якобы дают основания увидеть новым революционным классом «мелкий и средний бизнес» (по аналогии с революцией 1979 г. в Иране и 2016 г. в Турции).
УдалитьОднако, как предостеригает Ф. Фукуяма, обольщаться в победе «среднего класа» не стоит: «… Все эти явления не новы. Французская, большевистская и китайская революции – все они прошли под началом недовольных представителей среднего класса, пусть на их дальнейшее развитие и оказывали влияние крестьяне, рабочие и беднота. Практически весь европейский континент был охвачен революционным движением в эпоху весны народов 1848 года, и это прямой результат роста европейского среднего класса в предшествующие десятилетия, – отмечает Ф. Фукуяма. – … Во главе протестов, восстаний и – время от времени – революций, как правило, стоят новые представители среднего класса, но... их движения редко приводят к стойким политическим переменам, если им не удается сформировать коалицию с другими частями общества. Так, юные участники митингов в Тунисе и на площади Тахрир в Египте, добившись свержения соответствующих диктаторов, не смогли развить успех и организовать политические партии, которые смогли бы побороться за власть на общенациональных выборах... Эта [социальная] группа не просто сталкивается с жесткими репрессиями со стороны премьер-министра с авторитарными инстинктами. У нее такие же сложности в налаживании связей с другими классами общества, какие стали бичом схожих движений в России, на Украине и в других странах» … В Бразилии хотя ситуация совершенно иная, чем автаритарных странах и экономический рост привел к формированию иного, более предприимчивого среднего класса, укорененного в частном секторе, но «… представители городского среднего класса растратят свою энергию на пустые споры о притеснении каких-нибудь самопровозглашенных меньшинств или их поодиночке выкупит система» [Фрэнсис Фукуяма: Мир ожидает революция среднего класса // http://falangeoriental.blogspot.com/2013/07/blog-post_3626.html].
==Управляющие, инженеры и профессиональные политики будут использовать марксистскую идеологию в качестве нового религиозного опиума, чтобы туманить умы трудящихся масс, увековечивая их невежество и рабство. ==
УдалитьНапример, данная ситуация ярко продемонстрирована во французском сериале-антиутопии «Трепалиум» («Trepalium», 2016 г.) режисера Винсента Лану, где представлено недалекое мрачное будущее: в некой стране количество безработных достигло 80% и для них была создана специальная Зона, которую отделили от городов остальной страны Высокой стеной. Однако жители Зоны с этим не смирились и напряжение в стране достигло опасного предела, тогда правительство одного из городов государства (и оно же одновременно руководство глобальной корпорации по очистке воды «Аквавилль») идет на эксперимент по привлечению тысячь жителей Зоны в качествее «солидарных работников» в помощь «активу»…