Рассмотрим сначала «грязные дела», которыми занимались южно-африканские партийные «коммунисты» в роли пособников режима АНК.
Наглядным пособием для этого служит статья от 30-го июля 2001 г. в немецкой газете «Junge Welt» (Молодой Мир) одной из прислужливых дам режима АНК и «К»П Южной Африки Росвиты Рейх. Рейх писала: «Коммунисты ЮАР сегодня состоят в коалиции с Африканским национальным конгрессом и входят в правительство. Они (коммунисты) всегда находились на передовой линии борьбы против расизма и апартеида и внесли большой вклад в дело преобразования Южной Африки в демократическое государство. Прежде всего в годы освободительного движения с 1960 г. до демократического поворота в 1990 г. партия заслужила доверие АНК и большей части населения Южной Африки».
Для социальных революционеров и революционерок достаточно этого маленького абзаца, чтобы понять, что «К»П Южной Африки является типичной буржуазно-демократической партией. Для этого даже не нужно отвергать партию как форму организации. Материалистическая констатация этого факта так же не является заниженной оценкой личного мужества многих коммунистов во времена апартеида. Только смысл коммунистической организации состоит в борьбе за бесклассовое общество. АНК, с которым «К»П ЮАР состоит в союзе, только заменила расово чистую белую элиту черно-белой элитой. Южная Африка является сегодня таким же демократическим государством, как, например, Франция, и «К»П Южной Африки поддерживает эту демократию точно также, как, Французская коммунистическая партия во Франции.
И где тут коммунизм? По плану машинистов марксистско-ленинисткого локомотива на первой стадии коммунизма не предвидится. Тогда что же именно предвидится? Росвита Рейх объясняет нам: «На повестке дня стояла трансформация в нерасистский капитализм, а не преобразование в социализм. Коммунисты принимали (и принимают) участие в этом эксперименте, чтобы улучшить социальное положение угнетенных черных рабочих и в тоже время для того, чтобы не развалилась экономическая и общественная система».
«Экономическая и общественная система», которую «К»П Южной Африки так трогательно спасли от краха является, между прочим, классовым обществом. «Коммунисты» ЮАР участвовали в совместном правлении, но также немного заботились о социальным положением эксплуатируемых.
Также сама постановка вопроса о «нерасистском капитализме» - это чистая утопия. В социальной действительности классового общества такое «красивое» понятие, к сожалению неосуществимо. Расистские погромы иностранных рабочих и эмигрантов во время правления самого режима АНК подтверждают это однозначно. То, что партийный «коммунизм» оппортунистически приспосабливается к буржуазному сознанию класса в нереволюционное время и то, что партийные бюрократы часто сами же являются буржуазными мещанами с невероятными предрассудками не новость. К этому постоянному воспроизводству буржуазной идеологии со стороны партийного «коммунизма» относится разыгрывание националистической карты. Сначала «К»П ЮАР стояла на позициях белого расизма, позднее же поменяла его на черный национализм.
Расизм в южно-африканском рабочем движении имеет долгую традицию. Росвита Рейх сообщает: «Социалистические и коммунистические идеи проникали в Южную Африку в основном из Великобритании и были предназначены для белых квалифицированных шахтеров золотых рудников. С самого начала это был элитарный рабочий класс, который надменно возвышался над массой черных рабочих. Эти рабочие боролись за социальные права и защиту от безработицы для себя. И они добились правил, которые устанавливали, что работа, требующая большего профессионализма, должна была быть более оплачиваемая, и, соответственно, зарплаты белых оставались выше. Но белые рабочие также упорно должны бороться против собственников шахт. Их профсоюзы стояли на позициях радикальных социалистических идей, которые привносились из левого лейбористского движения».
Вера в ошибочное предположение превосходства белой «расы» над черными имела глубокие корни в привилегированной части рабочего класса. Какое противоречие: белые рабочие боролись за социалистическую собственность на средства производства за счет угнетения своих черных коллег!
Особенно сильно это проявлялось во время волны забастовок шахтеров в 1922 г. «Рабочие, объединяйтесь за белую Африку» - стояло тогда на транспарантах коммунистов. Попытки солидарности черных рабочих встречались полным непониманием со стороны белого руководства забастовкой. Когда черные рабочие также начали бастовать, руководство забастовкой вызвало полицию и принудило товарищей по классу возобновить работу. Затем забастовка была подавлена военной силой со стороны режима. Дэвид Айвон Джонс и еще трое рабочих были приговорены к смертельной казни и повешены. Когда их вели на виселицу они пели песню о «Красном знамени».
Расизм и национализм – это самые опасные буржуазные идеологии внутри пролетариата. Против этих идеологий коммунисты и коммунистки должны перманентно бороться, пока они не будут преодолены совместной классовой борьбой мирового пролетариата. Между прочим, выступление за госкапитализм и расистские предрассудки у партийных бюрократов не является противоречием: одинаково оба основываются на социальном деклассировании людей. Белый расизм, как известно, был также преодолен в рядах «К»П ЮАР, но, к сожалению, не социально-революционным антинационализмом, а ленинской идеологией национального освобождения. Но это был всего лишь переходный период к сегодняшней буржуазной политике народного фронта.
Росвита Рейх об этом процессе писала: «Познание, что с лишенными прав черными рабочими надо найти основу для совместного действия внедрилось в коммунистическую партию очень медленно. Заметную роль в этом сыграл белый рабочий Билл Эндрюс, который потом стал председателем коммунистической партии и продолжал занимать свои посты до своей смерти, после Второй мировой войны. Партия начала учить черных рабочих писать и читать, а позднее преподавала в вечерних школах политэкономию. Многие ветераны африканского национализма, такие, как Мозес Котанэ или Дж.Б. Маркс, которые позднее были известными вождями АНК, получили благодаря этим курсам свое первое образование. Эта школа, в отличии от миссионерской, была для совершеннолетних черных рабочих бесплатной. Спустя некоторое время партия насчитывала больше черных членов, чем белых. Теперь уже представители индийского меньшинства стали вступать в партию, и в основном благодаря своему хорошему школьному образованию стали занимать ведущие позиции. Благодаря взаимодействию черных и белых рабочих стали появляться и первые «черные» профсоюзы, которые долгое время находились на нелегальном положении.
Мозеса Котанэ партия притягивала еще в двадцатые годы. Но он четко представлял, что если партия хотела стать авангардом рабочего класса, то она должна была откликнуться на потребности черных рабочих. Партия должна была быть в состоянии отвечать на чаяния основополагающей массе черных рабочих, а не только маленькой массе белых. Котанэ подчеркнул необходимость национального освобождения. В 1934 г. он написал письмо партийному руководству, которое вошло в историю партии, как письмо из Крадока(маленький городок в провинции Восточный Кейптаун). Коминтерн рекомендовал «К»П Южной Африки немедленно включиться в борьбу за «черную республику» и последовать ленинской теории национального освобождения. Это привело к разногласиям и столкновениям с теми, кто считал классовую борьбу важнее. Многие члены были исключены или сами вышли из партии. Только в 1960 г., когда партия была уже запрещена, была сформулирована программа национального освобождения, как первого этапа построения социализма. Партия пришла к выводу, что действительность национального притеснения была наиважнейшим элементом эксплуатации черных рабочих и вместе с этим основным противоречием в Южной Африке».
Что за чепуха! «Национальное притеснение» было «только» прикрытием социальной сверхэксплуатации черных наемных рабов. Сегодняшняя «черная республика» служит главным образом интересам черной националистической элиты, которая вместе в большинстве своем белой буржуазией эксплуатирует белых и черных рабочих и работниц. Бюрократия «К»П является частью этой элиты.
Статья Росвиты Рейх не лишена также непроизвольного комизма. В то время как «К»П стала левым крылом южно-африканской буржуазии, партия мужественно отстояла свое название. Для Росвиты Рейх это пример классового сознания. Она писала: «После первой партийной конференции возникли дебаты вокруг названия партии. Все еще находившееся на линии европейского мышления южно-африканское партийное руководство стало советоваться о том, что было бы более целесообразно называть себя демократическими социалистами. Для поколения восстания в Соуэто в 1976 г. коммунизм и демократия всегда были одним единым целым! Их аргументом было то, что коммунизм по своей природе является настолько демократическим, каким капитализм никогда не будет. Коммунизм, который недемократичен, не может быть коммунизмом. Они не хотели позволить капиталистическим СМИ в ЮАР, которые пытались противопоставить слова «коммунистический» и «демократический», диктовать имя своей партии. Они рассматривали предложение ЦК по поводу изменения имени партии, как отступление перед буржуазией и прогибанием перед классовым врагом. Так, имя КП ЮАР осталось неизменным».
Буржуазная политика «К»П ЮАР между прочим так же осталась неизменной. Демократия, в формировании которой «К»П так прилежно участвовала и участвует, является капиталистической формой правления, т.е. полным противоречием бесклассовому и безгосударственному обществу, за которое, однако, боссы партийного коммунизма просто объективно не в состоянии бороться.
https://tenox.livejournal.com/10815.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий