Владимир Емельянов: Мы надорвались на идее. И мстим самим себе за это откатом в реакцию

Меня много лет преследует один текст. "Жизнь Галилея" Брехта. В 1986 году я сделал реконструкцию спектакля Таганки,  соединив анализ трех редакций текста и аудиозаписи спектакля, которую получил немыслимо сложными путями из самого театра. И получил за эту работу первое место на олимпиаде по литературе. И в этой работе я писал, что Высоцкий был научен своими ролями не идти на компромисс. Пройдя через брехтовские образы двух предателей - летчика Янг Суна и Галилея - он просто испугался такой участи. 

Галилей Брехта тогда существовал и для меня,  и для всех в контексте ядерной бомбы и синдрома Оппенгеймера, думал я и о Сахарове, не пожелавшем быть Галилеем (пьесу перевел его соратник Лев Копелев).

Но через 20 лет были опубликованы черновики первой редакции, и стало ясно, что пьеса написана о московских процессах 1937-38 года. И что контекст ее куда глубже чем всем казалось. Вот что сперва хотел сказать Брехт:

"За напряжением следует усталость, за, быть может, преувеличенной надеждой — быть может, преувеличенная безнадёжность. Те, кто не впадает в тупое безразличие, впадают в нечто худшее; те, кто не растратил энергию в борьбе за свои идеалы, теперь направляют её против них же! Нет более неумолимого реакционера, чем новатор, потерпевший поражение...".

Это о надрыве на идее мировой революции. Человечество не смогло построить коммунистический рай и стало преследовать само себя сталинизмом и фашизмом.

И по прошествии времени это снова наша история. Мы надорвались на построении глобалистского капиталистического общества потребления и мстим самим себе за это откатом в реакцию. Вот о чем нужно думать. Не отказываться от добытого нового, признавать реальность своего прошлого и упорно идти вперед, а не считать, что правы инквизиция и Домострой.