Павел Шехтман: Происхождение современного коммунизма

Происхождение современного коммунизма собственно говоря таково.

Коммунистические утопии, от Платона начиная (у Платона коммунизм носит так сказать сословный характер, только для избранных, у Томаса Мора под влиянием Платона уже для всех) гуляли в головах до французской революции, когда возник соблазн объединить их с революционной практикой. 

В этом смысле коммунистическую программу сочинил Франсуа Буассель, одно время вице-президент Якобинского клуба, впрочем, осуждавший крайности террора и за то вылетевший из клуба (к счастью для него этим и ограничилось). 22 апреля  (многозначительная дата!) 1793 года он  представил в Якобинском клубе свой проект «Декларации прав гражданина», где предлагал лишение гражданских прав и разоружение всех зажиточных слоев, государственной контроль над собственностью и всей экономикой, сочетание экономической мероприятий по ограничению собственности с единым национальным воспитанием молодого поколения в целях последующего установления коммунистических порядков.

Но это боковая линия коммунизма, а прямая ведет от Гракха Бабефа. Точнее от Симона Марешаля («нет больше частной собственности на землю! Мы требуем общего потребления принадлежащих всем плодов земных!»), автора очередной коммунистической утопии, с которым Бабеф познакомился в тюрьме и под его влиянием конвертировался из уравнителя в коммуниста. Бабеф первый придумал насадить коммунизм конкретными политическими действиями, то есть заговором, захватом власти и последующим террором. 

Термидорианские власти быстро покончили с заговорщиками, но уцелел молодой Филипп Буонарротти (потомок Микеланджело), который в 1829 году издал книжку "Заговор равных". Это была уже другая эпоха, когда победивший капитализм явился во всем безобразии и вызывал вопросы у всех кроме самой буржуазии, появились Фурье, Сен-Симон и пр. Книжка Буонаротти наделала фурор в радикальных кругах, и тотчас завелись последователи, создавшие секту, принявшую название коммунистов.

Владимир Печерин одно время тусовался в этой секте с неким польским эмигрантом Бернацким, и даром что дело происходит практически в пушкинские времена, в его описании рассуждений Бернацкого для нас все узнаваемо чрезвычайно: 

«Вот видите, пане Фуссгэнгер (..) в нашей республике будет такая роскошь и довольство, каких свет еще не видал. С утра до вечера будет открыт стол для всех граждан: ешь и пей, когда и сколько хочешь, ни за что не плати. Великолепные лавки с драгоценными товарами будут настежь открыты, как какая-нибудь всемирная выставка, бери, что хочешь, не спрашивая хозяина — да и какой же тут хозяин? ведь это все наше!» — В таком случае — осмелился я смиренно заметить — некоторые граждане должны будут сильно работать для того, чтобы доставить обществу все эти удобства. — Апостол немножко смешался: «Ну, разумеется, они принуждены будут работать, а то гильотина на что же?»  Другой разговор "о благоустройстве будущей республики. Бернацкий не признавал никакой власти и никакого повиновения; об них он и слышать не хотел. «Однако ж,» — сказал я; «вот, напр., у нас общее поле: его надо обработать: ведь надо же, чтоб кто-нибудь дал приказ идти на работу». — Какой тут приказ! Мы вот этак скажем: эх братцы! дайте-ка пойдем поработаем немножко! — «Ну да этаким образом», — отвечал я, — «вы действительно очень немного сработаете». — Ах, Боже мой! да как же вы это не понимаете или не хотите понять! Ведь наука-то у нас сделает исполинские успехи. Изобретут например какой-нибудь химический порошок. Вот так посыплешь его на землю и вдруг все родится само собою — и рожь, и пшеница, и овес, без малейшего человеческого труда!».

Именно бабувистским был "Союз справедливых" Вейтлинга, в который в 1847 году пришли молодые Маркс и Энгельс, чтобы написать ему умную научную программу, изданную под именем "Манифеста коммунистической партии". Эта бабувистская основа из годов ВФР  очень даже чувствуется в 10 пунктах программы:

1. Экспроприация земельной собственности и обращение земельной ренты на покрытие государственных расходов.

2. Высокий прогрессивный налог.

3. Отмена права наследования.

4. Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников.

5. Централизация кредита в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом и с исключительной монополией.

6. Централизация всего транспорта в руках государства.

7. Увеличение числа государственных фабрик, орудий производства, расчистка под пашню и улучшение земель по общему плану.

8. Одинаковая обязательность труда для всех, учреждение промышленных армий, в особенности для земледелия.

9. Соединение земледелия с промышленностью, содействие постепенному устранению различия между городом и деревней.

10. Общественное и бесплатное воспитание всех детей. Устранение фабричного труда детей в современной его форме. Соединение воспитания с материальным производством и т. д."

Потом, правда, Маркс и Энгельс додумались до идеи двухфазового перехода к новому обществу (через социализм), чем примирили враждовавшие дотоле социализм и коммунизм фактически за счет коммунизма: социализм оказался задачей первого порядка, а коммунизм оставался так, прекрасным миражом на горизонте. "Брокгауз и Ефрон" считал даже, что этим Маркс фактически уничтожил коммунизм. Действительно, марксисты свернули на путь чисто социал-демократический (и уже сам Энгельс в последние годы, особенно под влиянием успехов немецких социал-демократов на выборах в Рейхстаг, заговорил о том что нас уже не выманишь на баррикады, мы не дураки и будем строить социализм парламентскими методами). Радикалы, жаждавшие всего и сразу, ушли в анархисты, бакунисты и т.п. И так продолжалось до того момента, когда Ленин испил из бабувистских истоков марксизма и превратился даже не в козленочка, а целого козла-провокатора, начав реализовывать на практике идеи "равных" под  флагом диалектического материализма и с цитатами Маркса на устах.